Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

решил поехать на эти дни в Афины, на приём в посольство СССР. Он заявил нам о своём намерении во время обеда. «Владыко, не делайте этого, – сказал я ему, – Вас все будут осуждать. Скажут, православный митрополит предпочёл официальный приём общению со своими собратьями. В воскресенье, кроме литургии, предполагается поездка на пароходике в монастырь на остров Сими, Вам будет интересно и даже полезно для общего дела. Вы сможете пообщаться с участниками Совещания». Владыка Никодим ничего не ответил, но в Афины не поехал, а послал вместо себя одного из переводчиков [555] .

Раз в десять лет все «социально чуждые» должны были отдавать «кесарю» долги в особо крупных размерах. Осенью 1927 г. в Советской России праздновалось «10-летие Октября», и большевики, чувствуя свою «нелегитимность», нуждались в моральной опоре. Именно в том году у митрополита Сергия (Страгородского) «вырвали» текст декларации о лояльности советскому режиму.

Возникает вопрос: был ли удавшийся октябрьский переворот революцией? Это зависит от того, что понимать под словом революция. Если понимать революцию, как некое прогрессивное, народное и освободительное движение, то, конечно, ленинский переворот 1917 г., как и гитлеровский переворот 1933 г., были не революциями, а контрреволюциями. Как гитлеровский переворот опрокинул демократическую Веймарскую республику, так ленинский переворот опрокинул самое демократическое, но, увы, слабое Временное правительство. С точки зрения политических понятий, октябрьский переворот надлежит характеризовать как захват власти кучкой хорошо организованных заговорщиков, воспользовавшихся исключительно трудным положением страны и правительства.

… В декабре 1926 г. митрополита Сергия перевели в Москву, во внутреннюю тюрьму ГПУ, где он был до марта 1927 г. Лето 1927 г. Репрессии нарастали. В это время в заключении одновременно было 117 епископов. Но митрополита Сергия освобождают. Затем он получил право жить в Москве, хотя до ареста таким правом не пользовался. В конце 1927 г. митрополит Сергий издал указ № 549 об обязательном поминовении за богослужением советской власти и об отмене поминовения епархиальных архиереев, находящихся в ссылке. Накануне 10-й годовщины революции Сергиевский Синод разослал всем епархиальным управлениям специальную молитву за советскую власть [556] .

Московская патриархия была «задекларирована» 60 с лишним лет. И лишь в 1990 г. Архиерейский собор Русской православной Церкви заявил: «Мы… вовсе не считаем себя связанными… Декларацией 1927 г., сохраняющей для нас значение памятника той трагической в истории нашего Отечества эпохи… Мы вовсе не намерены идеализировать этот документ, сознавая и его вынужденный характер». А в интервью газете «Известия» в 1991 г. Святейший Патриарх Алексий II сказал: «Заявление митрополита Сергия, конечно, нельзя назвать добровольным, ибо ему, находившемуся под страшным давлением, пришлось заявить вещи, далёкие от истины, ради спасения людей. Сегодня же мы можем сказать, что неправда замешана в его Декларации… Декларация не ставит Церковь в правильное отношение к государству, а, напротив, уничтожает ту дистанцию, которая даже в демократическом обществе должна быть между государством и Церковью».

А вот как, например, дожимали адвентистов седьмого дня. В 1927 г. на страницах ноябрьского номера адвентистского журнала «Голос истины» была опубликована программная статья под названием «Десять лет назад и теперь», с реверансами богоборческому режиму. Далее следовало стихотворение (на мелодию «Псалмы Сиона», № 2), предназначенное для хорового пения в молитвенных домах. Там были такие строки:

Вот десять лет уже минуло,

России люд свободен стал.

Народы рабства цепь свергнули,

И Церкви гнёт со всех упал.

Нас провиденье посетило

И чрез соввласть освободило.

Соввласть путь правый указала

Всем людям в эти десять лет

И всем на деле указала:

Над совестью уж гнёта нет.

Так «опустили» несчастных «сектантов», а ещё через три года они стали «отработанным материалом». «В настоящий момент уже ни одна типография Советского Союза не печатает, ни один наборщик не набирает ханжеских текстов адвентистских заправил. Рабочие-печатники единодушно отказались содействовать дальше одурачиванию трудящихся масс. Перед сомкнутым фронтом печатников адвентистские вожаки оказались беспомощными», – отмечалось в советской прессе в 1930 г.

Тяготы Великой Отечественной войны заставили советских вождей пересмотреть своё отношение к религии. И рабочие-печатники снова стали набирать церковные тексты. Сегодня любопытно перелистать пожелтевшие страницы 11-го номера «Журнала Московской Патриархии» за 1947, 1957, 1967, 1977 и 1987 гг. И прочитать тексты патриарших поздравлений, адресованные «глубокочтимому Иосифу Виссарионовичу» (1947 г.), «глубокоуважаемому Николаю Александровичу» (Булганину), «дорогому Георгию Григорьевичу» (Карпову; 1957 г.)…

В параллель. Из отчёта Совета по делам религии за 1974 г.:

«В целях патриотического воспитания будущих пастырей используются и другие возможности. Уполномоченные Совета с помощью местных органов власти проводят систематическую политическую работу среди преподавателей и учащихся духовных школ, используя для этого индивидуальные и доверительные беседы, оказывая содействие руководству школ в подборе лекторов, кинофильмов, проведении других массовых культурно-просветительных мероприятий.

Так, например, в Одесской семинарии проведены следующие лекции:

– «Успехи КПСС и Советского правительства в борьбе за осуществление программы мира, выработанной XXIV съездом партии»,

– «В.И. Ленин и культурная революция»,

– «Коммунистическая мораль об отношении к труду и социалистической собственности»,

– «Воспитание нового человека – важнейшая задача коммунистического строительства»,

– «Ленинское учение о коммунистической морали и основных принципах нравственного воспитания»,

– «Единство партии и народа – ключ всех побед коммунистического строительства»,

– «Внутренняя и внешняя политика КПСС – выражение насущных интересов народа» и др.» [557] .

А мы всё причитаем: Штрих-код! Число зверя!.. И всё это было на «канонической территории» тогдашнего экзарха Украины – митрополита Филарета (Денисенко; в расколе – монах Филарет, агентурная кличка – Антонов). В те годы в актовом зале Одесской семинарии висели друг против друга портреты Щербицкого и митрополита Филарета (Денисенко). Коммунистический вождь Украины и её православный архипастырь смотрели один на другого с полным пониманием.

Правда, жизнь потом посмеялась над одесскими партайгеноссе. В конце 1980-х годов их начали, как волков, обкладывать красными флажками. Многое стало можно, но осторожно. В потоке разоблачений органов советской власти стала попадаться информация о коррупции в госбезопасности. Но всегда – в извинительной форме: «… не удалось узнать, на какие деньги бывший работник Одесского областного КГБ Бобовский… уволенный из органов госбезопасности, устраивал пышные застолья с коньяком и икрой прямо в тюремной камере» [558] . Автор настаивает: «бывший сотрудник», «уволенный из органов»…

Но после 1991 г. «волков», обложили уже не «красными флажками», а «жевто-блакитными». Вот что сообщалось об этом в «перестроечной» прессе.

Одесса – второй город на Украине после Львова, где местные власти повели самую