Виктор Баранец - Потерянная армия: Записки полковника Генштаба

Минобороны явно решило сбить остроту вопроса накануне слушаний Сергеева в Думе и сделало упреждающее фирменно-туманное заявление относительно того, что именно имел Ельцин в виду, когда говорил в Париже о снятии боеголовок с ракет:

«…Такие способы и методы включают в себя как мероприятия по ненацеливанию, так и отстыковку головных частей. При этом несение повседневного дежурства организуется только в интересах осуществления эксплуатации таких средств ядерной безопасности…»

Парижское заявление Ельцина породило на Арбате много вопросов: как быть теперь с ядерными боеголовками, скажем, на наших подводных лодках? Если в полетных заданиях ракет уже нет целей в США, а теперь и в других странах НАТО, то куда именно их надо нацеливать впредь? А уж коль ядерные ракеты на субмаринах будут «выведены на ноль», то какой смысл иметь их в боевом составе наших флотов? А как будет вписываться отстыковка нового числа ядерных боеголовок в реализацию Договора СНВ-2, который еще не ратифицирован? Что конкретно имел в виду Примаков, когда заявил, что парижская инициатива Ельцина будет реализовываться при ответных адекватных шагах со стороны стран НАТО? Но поскольку известий о таких шагах не было, то как тогда быть с реализацией уже принятого и объявленного Ельциным решения о снятии боеголовок с ракет?

За годы службы на Арбате я часто сталкивался с тем, что даже высшие генералы вплоть до министра обороны и начальника Генштаба не имели четкого плана нашей политики в сфере ядерных вооружений. И в том не было их вины. В стране уже многие годы не существовало согласованного подхода Кремля, правительства, парламента и Минобороны к этой проблеме, и потому руководству военного ведомства часто приходилось откровенно приспосабливаться к политической конъюнктуре, все чаще идя на поводу у леденящих душу экспромтов Верховного главнокомандующего.

А по мере того как ухудшалась экономическая ситуация в стране, все больше становилось очевидным, что стареющий ядерный щит может превратиться в крышку гроба, и потому сам собою вырисовывался план — побыстрее сокращаться, снимать боеголовки. Мы сокращались от безвыходности положения, часто заворачивая этот процесс в красивые фантики благоразумия…

СЕРГЕЕВ

Накануне встречи генерала Сергеева с депутатами нижней палаты парламента многие ему на Арбате не завидовали. Хотя давно были наслышаны о нем как о ловком игроке, умеющем «ходить по минному полю».

О генерале Сергееве на Арбате многие говорили как о человеке, способном быстро и тонко улавливать политическую конъюнктуру.

Некоторые генералы и офицеры Генштаба, курирующие Договор СНВ-2, почти в один голос утверждали, что ратификация его в парламенте снова поставит Россию в проигрышное положение. И потому весной 1997 года они были сильно удивлены неожиданным заявлением Сергеева о том, что Договор надо ратифицировать. Из-за этого Игоря Дмитриевича у нас на Арбате иногда в шутку, но с очень серьезным подтекстом стали называть «лоббистом интересов США». Его позиция по СНВ-2 в основном совпадала с американской — Вашингтон уже давно упорно подталкивал Москву к ратификации Договора.

Много лет прослужив на различных должностях в РВСН, Сергеев, как говорится, насквозь знал истинное состояние своего вида войск. Положение стратегов-ракетчиков было ничуть не лучше, чем у летчиков, моряков или сухопутчиков. Но если Главкомы других видов Вооруженных Сил нередко в своих статьях и заявлениях для прессы отваживались говорить о продолжающемся развале в войсках, то Сергеев в этом отношении проявлял большую осторожность, которая иногда граничила с ловким умалчиванием очень острых проблем.

И, казалось, это было легко объяснить: проблемы ядерной безопасности не относятся к разряду тех, о которых можно говорить откровенно. По роду служебных обязанностей мне часто приходилось заниматься анализом статей Главкомов в прессе. В публикациях Сергеева прямо и между строк читалось: да, трудно, но мы держимся, изыскиваем внутренние резервы…

Выступления Главкома РВСН на совещаниях высшего руководящего состава на Арбате и его письменные доклады министру обороны РФ о положении дел в подчиненном виде Вооруженных Сил еще со времен Павла Грачева всегда отличались тем особым изяществом, которое свидетельствовало не только о глубоком знании дела, но и об умении искусно обходить опасные рифы и понимать, что хочет Кремль…

Мне нетрудно было узнать почерк Сергеева, когда пришлось не так давно держать в руках совершенно секретный доклад Министерства обороны России президенту о состоянии видов войск. В документе, в частности, подчеркивалось, что Ракетные войска стратегического назначения в целом способны выполнить возложенные на них задачи. За расплывчатой фразой «в целом» скрывалось много серьезных проблем…

Мне много раз довелось бывать в Главном штабе РВСН, когда генерал Сергеев возглавлял ракетные стратегические войска, и не однажды приходилось слышать, что Игорь Дмитриевич обладает «особым искусством гибкости». Наверное, по этой причине Кремль был особенно доволен тем, что Главком РВСН смиренно принимал и беспрекословно выполнял все решения президента — Верховного главнокомандующего и подписанные им договоры о сокращении стратегических наступательных вооружений. Такая позиция Главкома и в Пентагоне была в особом почете. Мне думается, что именно за это Сергеева многие недолюбливали и в Главном штабе РВСН, и на Арбате, и в Охотном ряду…

Было ясно, что Сергеев явно подстраивался под мнение кремлевских верхов, когда говорил о настоятельной необходимости ратифицировать СНВ-2. Но аргументы его не были убедительными. Это еще больше усиливало неприязнь к нему со стороны людей, активно противящихся неоправданным уступкам американцам.

И на Арбате, и в Главном штабе РВСН я постоянно сталкивался с тем, что между специалистами в ракетно-ядерной сфере существовало явное и скрытое противостояние. Одни утверждали, что «больше уступать нельзя» и надо заставить американцев сокращать ракеты на равных (более того, вынудить их отдать «долги», полученные от Москвы еще во время подписания СНВ-1). Другие твердили, что мы и без давления американцев сами будем вынуждены сокращаться, поскольку уже не способны поддерживать имеющееся количество ракет в безопасном состоянии.

Но главное противоречие такого положения состояло в том, что даже генералам и офицерам центрального аппарата МО и ГШ никто убедительно и внятно не мог растолковать, где же та золотая середина нашей ядерной доктрины, которой надо придерживаться. Из-за этого эмоции людей часто брали верх над трезвым осмыслением реального положения дел.