Ольга Скороходова - Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир

— Вот и хорошо… Воды не хотите? Если вам нужно будет что-нибудь, позовите товарищей. Здесь есть обслуживающая женщина, она подойдет к вам. Не скучайте…

Я вовсе не скучала, но С. М. угостил меня яблоками, справедливо полагая, что они помогут мне коротать время. Я устроилась поудобнее в глубоком кресле и самым добросовестным образом принялась уничтожать яблоки. Движение самолета как будто баюкало меня, навевая легкую дремоту, а если самолет «нырял» в «яму», И это нисколько не тревожило меня: ведь машину вел С. М., следовательно, мне нечего было бояться.

Покончив с яблоками, я позвала женщину, о которой сказал С. М., и попросила ее проводить меня в туалетную.

Но увы! Встав с кресла, я не смогла твердо держаться на ногах: я покачивалась во все стороны, словно находилась на палубе корабля, застигнутого в море сильным ураганом. На мою беду, самолет, несколько раз нырнул вниз, и мне отчетливо представилось, что мы падаем… Появилось непреодолимое желание ухватиться за что-нибудь руками и таким образом удержаться от падения вниз. Но ухватиться было не за что: со всех сторон были перегородки и дверь, за которую я и ухватилась как можно крепче.

Видя мою растерянность, ко мне подошла та же женщина, чтобы проводить меня на место. Но в этот момент самолет снова «нырнул», я обеими руками обхватила женщину, несмотря на то что она сама не имела никакой опоры, кроме пола. Я засмеялась: ведь в самом деле смешно, что я так непроизвольно хваталась за все окружающее. Должно быть, остальные пассажиры видели происходящее, ибо некоторые из них поспешили ко мне на помощь и благополучно довели меня до места. Я поспешила скорее сесть: в таком положении «ныряние» самолета и всевозможные «воздушные провалы» нисколько не пугали меня.

Больше ничем особенным не нарушалось мое спокойное состояние. Самолет летел все быстрее и быстрее, и, только когда мы стали приближаться к Харькову, я ощутила, что скорость полета уменьшается. Именно поэтому я и догадалась, что скоро будет Харьков.

И вот осторожно и с каждой минутой замедляя скорость, самолет пошел вниз. Очень внимательно, всем телом прислушивалась я к сотрясениям самолета. Так прошло несколько минут. Вот еще незначительный толчок — и самолет покатился по площадке аэродрома. Я сразу ощутила, когда мы сели, а также когда, прокатившись, самолет, наконец, неподвижно замер. Ожидая, что ко мне подойдет С. М., я не встала со своего места, ибо не знала, куда идти. Я лишь надела шляпу и пересела на краешек кресла. Вскоре подошел С. М.

— Мы приехали.

— Знаю. Я жду вас.

— Вас встречают?

— Да.

С. М. помог мне сойти с самолета, причем, как я заметила, он, по-видимому, опасался, чтобы я не упала с лестницы. На аэродроме меня уже ждали. Я распрощалась с С. М., поблагодарила его за оказанное внимание и обещала быть у его матери на следующий день.

III

В Харькове я погостила три недели, встречаясь со своими прежними знакомыми и друзьями. Некоторые из них никак не хотели верить тому, что я прилетела одна. «Да и вообще, — говорили они, — неужели тебе не было страшно?» А одна приятельница сказала:

— Вот я вижу и слышу, а без мужа ни за что бы не полетела.

— А почему? — спросила я.

— Как почему? Мало ли что может случиться… Вдруг с сердцем станет плохо…

— Ничего с твоим сердцем не случилось бы. Мне совсем не было страшно в самолете… А если бы что и случилось, ко мне подошли бы люди и С. М.

— А, так ты с ним летела? Это другое дело… Встретившись с матерью С. М., я заверила ее:

— С вашим сыном мне не страшно было лететь. Когда я буду обратно ехать в Москву, мне хочется снова попасть на его самолет. С ним я полечу хоть на луну!

— Это уж как придется, — отвечала А. И., — может быть, он в тот день, когда ты будешь улетать, полетит в другое место. Но это не имеет никакого значения, у нас все летчики хорошие, опытные, ты можешь вернуться в Москву на любом самолете, и ничего с тобой не случится.

— Вы в этом уверены? — спросила я.

— Конечно, я же знаю наших летчиков. Подумав над словами А. И., я сказала:

— Да, я тоже думаю, что наши советские летчики — замечательные ребята, знают свое дело отлично! Понимаю также, что другой летчик не хуже С. М. управляет своим самолетом. Однако все дело в том, что С. М. знает способ общения со мной… Вот это обстоятельство очень ободряло меня, когда я летела в Харьков…

Но планы планами, а все сложилось иначе, несмотря на мое большое желание лететь в Москву с С. М. Я договорилась с ним о том, что собираюсь вылететь из Харькова 1 сентября; в этот день он должен был лететь в Москву. Но вдруг меня так неудержимо потянуло домой, так захотелось поскорее вернуться в любимую, родную Москву, что я, не дождавшись 1 сентября, купила билет на 29 августа.

Мне сказали, что я купила билет неудачно, потому что придется лететь на транзитном самолете «Тбилиси–Москва». Этот самолет делал посадку в Харькове.

Я не понимала, чем же плох транзитный «проходящий» самолет. Все, кто меня провожал, беспокоились и неоднократно спрашивали, не волнуюсь ли я.

На аэродром и в самолет меня провожала жена С. М., она же предупредила окружающих, что я не вижу и не слышу, что они в случае надобности могут писать в моей руке.

На этот раз я сидела не возле окна, а рядом с другими пассажирами. Я была права, что не волновалась преждевременно: этот самолет также хорошо снялся с аэродрома, плавно набирая высоту и скорость. Да и сам начальник аэродрома сказал мне, чтобы я абсолютно не беспокоилась:

— Все будет хорошо: самолет большой и комфортабельный, машину ведет опытный летчик.

Не знаю, оттого ли, что я так рвалась в Москву, или в самом деле это было так, но мне казалось, что этот самолет шел быстрее, чем тот, на котором я летела в Харьков. Вначале все обстояло благополучно: самолет быстро мчался и «нырял». Я откинулась на спинку кресла и хотела вздремнуть. Однако мне не суждено было испытать состояние спящего человека в летящем самолете. Приблизительно на полпути между Харьковом и Москвой нас настигла буря с проливным дождем. Об этом я узнала позже, когда уже была на земле, а в то время, когда мы летели, я заметила только, что самолет поднимался все выше и выше, иногда сильно падая вниз и снова взмывая вверх. Раза два или три самолет сильно накренялся то на левый, то на правый борт и раскачивался так, что кресла как будто припадали к полу, а потом выпрямлялись. Иногда же внезапно и стремительно кидался вниз, от этого у меня замирало сердце, а ноги как будто отваливались от остального тела, но в следующий момент самолет выравнивался, поднимался выше, и я успокаивалась.