Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса - Джек Олсен

давал довольно прямые ответы, хотя и отпустил несколько странных замечаний. Казалось, в первую очередь ему интересно разобраться в самом себе, и доктор Краус был с ним согласен.

На вопрос, как его наказывали в детстве, он ответил просто:

– Мама била меня метлой. Отец гонялся за мной с ремнем, я убегал, он смеялся, а потом я спотыкался, и этим все кончалось.

На вопрос о том, наказывали ли его чаще, чем брата и сестер, он ответил:

– Пожалуй, – а потом, после паузы на размышления, добавил: – Хотя, думаю, нас наказывали одинаково.

По мнению Крауса, эти ответы были честными и вполне разумными. Они также указывали на то, что он не был простым психопатом; для классического антисоциального типа личности характерно глубокое погружение в роль жертвы, с удовольствием обвиняющей родителей.

Убийца словно зациклился на матери; из его детских воспоминаний следовало, что они вдвоем как будто были единственными жителями Шоукросс-Корнерс. Краус уже обратил внимание на то, что друзья или другие члены семьи появлялись в них эпизодически.

– Ваша мать часто кричала на вас?

– О, да, – ответил Шоукросс. – Постоянно. Кричала и вопила без умолку. Называла меня болваном, тупицей. Тупым ублюдком, сукиным сыном. Обзывала и как-то еще… на греческом.

– Она таким же образом разговаривала с вашими сестрами и братом?

– Иногда и на них кричала.

– Она когда-нибудь называла кого-то из них ублюдками?

– Нет. Обычно сучьими детьми.

– Сучьими детьми?

– Да.

– А вы были одновременно сукиным сыном и ублюдком?

– Да. Поэтому я и думал, что меня подкинули. Я вел себя не так, как остальные дети.

«Вот оно снова, – сказал себе Краус. – То же самое чувство отдельности от других, чуждости им».

– Вы были хоть немного похожи друг на друга?

– Иногда, – сказал Шоукросс. – Например, сейчас я немного похож на отца. Взрослея, я становился выше всех. По-моему, у всех в моей семье группа крови О, а у меня группа крови А. Помню, когда мама и папа поженились, ей было восемнадцать, а ему двадцать три или около того.

– Было ли у вас ощущение, что вы ей дороги?

Шоукросс заколебался.

– Она всегда говорила, что да. То любит, то побьет. Постоянно ходила и твердила: не делай того, не делай этого. Говорила, чтобы я не ходил в лес, и я шел в лес. Говорила, чтобы я не ходил в поле, и я шел в поле. Говорила, чтобы я не ходил на болота, и я шел на болото – и однажды едва не утонул.

Он признался, что мочился в постель, пока ему не исполнилось тринадцать или четырнадцать, тем самым обеспечив третий компонент «триады убийств» – поджог, жестокое обращение с животными и энурез, – который, по мнению многих криминологов, предвещает преступное поведение. Краус был менее уверен в этой волшебной формуле, хотя ее показатели, казалось, вполне применимы к Шоукроссу.

Он утверждал, что сестра его матери Тина познакомила его с оральным сексом, когда ему было девять или десять лет[27]. Говорил о куннилингусе со своей сестрой Джинни и еще раз сообщил, что это реальность, а не фантазия. И сказал, что до сих пор любит свою первую жену Сару.

Краус спросил, есть ли у него чувство гордости. Шоукросс ответил:

– Да. Я горжусь достижениями, которых добился на свободе, но мне очень стыдно за то, что со мной случилось.

«Боже мой, – сказал себе психиатр, – ты говоришь о достижениях?» Это казалось еще одним подтверждением того, что мозг Шоукросса функционирует не так, как у других. Можно ли найти менее подходящее слово, чем «достижения», для характеристики целой жизни, полной преступлений и недостойного поведения?

Далее собеседники перешли к подробностям убийств.

Вопрос: Которую из двоих вы порезали? Стотт?

Ответ: Да, это так. И еще была вторая – Сисеро.

Вопрос: Как вы резали Сисеро?

Ответ: Я резал ее, как сабельной пилой.

Краус читал полицейские отчеты и знал, что Сисеро была задушена; несколько дней спустя ее замороженное тело было слегка изуродовано, но, по всей видимости, никаких частей тела не пропало. Психиатр спросил:

– В каких местах вы ее резали?

– Вот от этого места и ниже, – сказал Шоукросс, проводя воображаемую линию от живота к промежности.

Вопрос: От пупка к влагалищу?

Ответ: Я ее вскрыл.

Вопрос: Вскрыли?

Ответ: Я просто резал… она уже заморозилась, и я резал ее так и так.

Вопрос: Почему вы ее порезали?

Ответ: Съел.

Вопрос: Прошу прощения?

Ответ: Съел.

Вопрос: Что вы имеете в виду?

Ответ: Съел. Женщину! Съел.

Вопрос: Что именно съели?

Ответ: Влагалище.

Вопрос: После того, как она умерла?

Ответ: Да. Она пробыла там четыре дня.

Вопрос: Вы вернулись? Вы разрезали ее до влагалища, а потом съели ее вагину? Вам нравится оральный секс или вы на самом деле съели ее и проглотили?

Ответ: Съел.

Вопрос: Пережевали? Проглотили? Именно съели? Ее сексуальную часть?

Ответ: Да.

Вопрос: Вы ее поджарили?

Ответ: Нет. Съел сырой, холодной, замороженной, пока ехал по дороге.

После интервью Краусу стало не по себе. Даже профессионалу, который вскрывал трупы в медицинской школе, представить такое было тяжело до тошноты. Он позвонил Рону Валентайну и рассказал подробности.

Как обычно, адвокат спросил:

– Что ты об этом думаешь, Дик?

– Не знаю, что и думать, – ответил психиатр. – Похоже, он пытается убедить меня, что он сумасшедший. Мне нужно посмотреть отчеты о вскрытии.

– Ты все еще не думаешь, что он сумасшедший? – в голосе Валентайна прозвучало легкое недоверие.

– Нет, – сказал Краус. – Пока еще говорить об этом слишком рано.

11.

На пятом сеансе неделю спустя Шоукросс вновь выступил в роли мстителя джунглей.

– Однажды переводчик сказал мне, – вспоминал он с удовольствием, – что, мол, в джунглях гуляет призрак, и он устраивает настоящий ад. И я усмехнулся, мол, это я!

Краус понял, что убийца повторяет уже известную историю с незначительными вариациями. Женская грудь, которую он поджарил и съел, теперь превратилась в бедро. Его методы ведения войны были другими, а описания времени и места отличались от более ранних версий. Он рассказал о том, как вставил пожарный шланг во влагалище вьетнамской проститутки, и ей оторвало голову, что невозможно с точки зрения анатомии. За этой историей последовала другая, столь же неправдоподобная – о шпионке Вьетконга, которую привязали к двум деревьям и разрубили посередине мачете. Умирая, она плевала в своих мучителей.

«Когда он говорит, – записал доктор в блокноте, – создается впечатление, что весь его рассказ – это мешанина лжи, искажений, провалов в памяти и намеренного нежелания говорить об определенных событиях».

В воспоминаниях о Вьетнаме всегда присутствовал фантастический элемент, но теперь они начинали звучать как обычный старомодный бред. «Верит ли он сам в эту чушь?» – спрашивал себя доктор. Существует феномен, известный как ретроспективная фальсификация, при котором человек пересматривает свой жизненный опыт и приходит к вере в новую версию. В данном случае это казалось возможным, но маловероятным. Психиатр снова спросил себя: «Возможно ли, что с мозгом этого человека что-то всерьез не в порядке?»

По мере продолжения допроса возможность защиты подсудимого