Варлен Стронгин - Михаил Булгаков. Морфий. Женщины. Любовь

Ознакомительный фрагмент

Таня зарделась:

– Я не бездельничаю. Работаю классной дамой. Столько вожусь с реалистками, что к концу дня срываю голос. Деньгами мне поможет папа. Я никому не буду обузой. Но я не уверена, что Миша так сильно любит меня, как вы говорите.

– Не спеши, Танечка, у вас еще все впереди, – потрепала ее по плечу тетя Соня. – Миша очень любит маленьких детей. В свободное время играет с ними, рассказывает веселые истории. Им так интересно, что они ходят за ним с открытыми от удивления ртами. Он непременно захочет иметь своих детей… Значит, нормальную семью… Ты меня понимаешь, Таня?

После разговора с тетей Соней Таня решила серьезнее отнестись к встречам с Михаилом. Но серьезнее не получалось. Устроили пикник на берегу Днепра. Михаил взял лодку. Тася села на весла, а он стал ее раскачивать, чуть не перевернул и смеется: «Нет, грести ты не умеешь», пересел на весла, чтобы не утруждать Тасю. Вечерами часто ходили в Купеческий парк, где играл симфонический оркестр – из «Руслана и Людмилы», Вторую Венгерскую рапсодию Листа. Миша потом наигрывал ее на рояле, хотя музыке не учился. Напевал арии из «Фауста», «Аиды», «Травиаты». Радовался и удивлялся тому, что Тася знает много опер. «Ты что, из оперного театра не вылезала? – однажды спросил он у нее. – А когда занималась?» «Успевала делать и то и другое», – хвасталась Тася, скрывая, какой нагоняй получала от матери за ежевечерние посещения театра. За Купеческим был Царский сад. Один незаметно переходил в другой, становясь лесом с громадными деревьями. Там Михаил набрался смелости впервые поцеловать Тасю, и она обвила его голову руками, прильнула к его груди. Было темно, но Тасе показалось, что у Миши от радости светятся глаза. Она сказала ему об этом.

– А у тебя блестят зеленым цветом, как у кошки! – весело заметил он. – Ты – ведьма. Ты свела меня с ума! Тебе не страшно в этом лесу? Сюда могут нагрянуть разбойники!

– С тобою я никого не боюсь! – вымолвила Тася, и они опустились на траву.

Об этом времени Михаил Булгаков потом восторженно написал в зарисовке «Киев-город», назвав его «экскурсом в область истории», очень близкую и памятную ему: «Весной зацветали белым цветом сады, одевался в зелень Царский сад, солнце ломилось во все окна, зажигало в них пожары. А Днепр! А закаты! А Вырубецкий монастырь на склонах! Зеленое море уступами сбегало к разноцветному ласковому Днепру. Черно-синие густые ночи над водой, электрический крест Святого Владимира, висящий в высоте…

Словом, город прекрасный, город счастливый. Мать городов русских.

Но это были времена легендарные, те времена, когда в садах самого прекрасного города нашей родины жило беспечальное юное поколение. Тогда-то в сердцах у этого поколения родилась уверенность, что вся жизнь пройдет в белом цвете, тихо, спокойно, зори, закаты, Днепр, Крещатик, солнечные улицы летом, а зимой не холодный, не жесткий, крупный ласковый снег… А вышло наоборот».

Но до этого «наоборот» у Таси и Михаила было еще несколько лет. Много это или мало? Вопрос чисто риторический. Счастье не измеряется временем. Можно прожить в любви и согласии всю жизнь, годы, месяцы, дни… Лично я однажды был счастлив три года, однажды два дня, каждый раз понимая, что счастье было обманчивым, но уверен, что находился в земном раю.

У Михаила была счастливая семья. Позднее Булгаков говорил: «…Образ лампы с абажуром зеленого цвета. Это для меня очень важный образ. Возник он из детских впечатлений – образа моего отца, пишущего за столом». Михаил обожал мать. «Мама, светлая королева», – сказал о ней он. Она располнела после семи родов, но осталась подвижной, ловкой и, даже овдовев, с увлечением играла в теннис. Она обладала сильным, властным характером и умело управляла своим сонным королевством. С этим вскоре пришлось столкнуться Тасе и терпеть, как учила тетя Соня. Тем не менее общаться с такой семьей, тем более жить в ней было интересно и радостно. В доме царила музыка и жили книги. Надежда, сестра Михаила, рассказывала: «По вечерам, уложив детей спать, мать играла на рояле Шопена. На скрипке играл отец. Он пел, и чаще всего «Нелюдимо наше море».

Вся семья, от мала до велика, ходила в Купеческий сад, на симфонические концерты. Почти каждую весну в Киев приезжал Шаляпин и пел в «Фаусте», популярнейшей опере начала века. Читали Пушкина и Льва Толстого, Гоголя и Салтыкова-Щедрина, Фенимора Купера и Бунина. Именно об этом времени вспоминал позже писатель Михаил Булгаков в «Белой гвардии»: «…И весна, весна и грохот в залах, гимназистки в зеленых передниках на бульварах, каштаны и май и, главное, вечный маяк впереди – университет…»

Кажется удивительным, что такой автобиографический писатель, как Булгаков, нигде в своем творчестве не упоминает Тасю. Видимо, он считает нескромным писать о своей любви, боится «сглазить» свое счастье, и поэтому она выступает в обобщенном образе «гимназисток в зеленых передниках». Михаил старался чаще бывать на Большой Житомирской, у тети Сони. Жил на даче, в Буче, но почти каждый день приезжал, чтобы погулять с Тасей. Тетя Соня спрашивала: «Тебе нужно ехать в Бучу?» – «Не надо». – «Ну и оставайся ночевать. А завтра с утра снова гулять пойдете». Михаил ценил каждый час, каждую минуту пребывания с Тасей, а может, уже так любил ее, что разлука с нею даже на непродолжительное время была для него тягостной и мучительной.

Родители Михаила были людьми богобоязненными, а его тянуло к светской жизни. Он выделывал на велосипеде невероятные трюки и зигзаги, не только стараясь поразить своей смелостью воображение Таси, но и просто из озорства, из желания сделать невозможное, недоступное другим. В Киеве организовалась первая футбольная команда, и одним из ее лучших игроков стал Михаил Булгаков. Вовлек в команду братьев – Колю и Ваню. Есть их фотография в спортивной форме. В советское время, возможно, возникла бы знаменитая футбольная троица – братья Булгаковы. И Тася, между прочим, со своей тонкой фигурой, выносливостью, волевым характером могла стать профессиональной гимнасткой. И не было бы у них времени и сил слушать оперы и читать серьезные книги, то, что создала мировая культура.

Тайная любовь рано или поздно становится явной для людей, окружающих влюбленных. И Варвара Михайловна, вопреки своему мнению о том, что сыну еще слишком рано думать о женитьбе (а в том, что он влюблен, у нее не было сомнения), решается пригласить Тасю в Бучу. Она видит, что Миша счастлив, когда рядом эта девушка, отнюдь не нахальная, воспитанная, любящая, как и Миша, музыку, книги, совершенно бескорыстно увлеченная ее сыном, но своенравная, с характером, и может влиять на Михаила не меньше, если не больше, чем мать. Это не устраивает Варвару Михайловну, но она не хочет рушить счастье сына и лишь словесно изредка намекает ему, что о женитьбе думать рано.