Диалоги о вере. Беседы с Мартином Скорсезе - Мартин Чарльз Скорсезе

сказать, как он на тебя повлиял? Какой след оставил в жизни? Стал ли он, по-твоему, шагом вперед по сравнению с «Последним искушением Христа» и в каком направлении?

– Да, думаю, он оставил важный след.

На создание обеих картин ушло много времени, а бюджет, как и экранное время в кинотеатрах, был ограничен. В «Последнем искушении» я затронул всю церковную иконографию: терновый венец, Нагорная проповедь и прочее. И конечно, распятие. Однако на протяжении съемок мы постоянно находились в напряжении. Вдобавок возникла такая шумиха, что нам пришлось выпустить фильм раньше, чем его окончательно одобрили. Из-за спешки с процессом постпродакшена в моем понимании он так и не был доделан. А в каком-то смысле, на определенном уровне, это и не фильм вовсе – не знаю, как правильно выразиться.

По сути, это желание увидеть Иисуса, посвятить себя Ему, так и осталось во мне. Поэтому несколько лет спустя я понял, что нужно углубиться в историю Христа. Или, точнее сказать, не столько в историю, сколько в саму идею. Нужно исследовать дальше. Что-то такое внутри меня стремилось воссоздать распятие, воскрешение Лазаря. Показать свою версию. Но это, пожалуй, уже не история Христа. И стало ясно – хотя я многое сделал, хотя я чувствовал в себе силы, я так и не поведал эту историю. Я ощущал присутствие Иисуса, причем очень сильно. Никогда прежде об этом не говорил, но я действительно Его услышал. Однако снимать в пустыне очень сложно, мы все это понимали и решили все-таки за это не браться. Дело так и не дошло.

В какой-то момент, уже ближе к окончанию работы над фильмом, мы устроили предварительный просмотр чернового монтажа для представителей разных религий. Конечно, присутствовали и те, кто участвовал в создании картины: мои продюсеры, киномонтажер Тельма Скунмейкер, а также Том Поллок, он тогда был главой студии Universal. Мой давний друг, падре Джон Кинан, тоже к нам присоединился. Когда-то мы с ним вместе готовились к поступлению в семинарию.

Ситуация была крайне напряженная, в ту эпоху фильм оказался противоречивым еще до того, как его кто-либо увидел. В зале собрались люди, которые, как мы знали, возненавидят картину. Перед просмотром я произнес вступительное слово: объяснил, что работа еще не окончена, и добавил, что после показа будет ужин и во время него все желающие смогут обсудить увиденное.

После просмотра мы пошли в ресторан, и из всех присутствующих только двое были представителями епископальной церкви, это архиепископ Пол Мур и его жена. Он сказал, что, по его мнению, фильм получился «христологически правильным» и поэтому обнадеживающим.

И вот мы сели за стол, начали есть и общаться. Мы с архиепископом Муром отлично провели время за разговорами о жизни. Я описывал свое детство и наш район с бандитами и бездомными. А он говорил о своей работе во времена Второй мировой войны – те годы произвели на него глубочайшее впечатление. Со своей стороны я чувствовал, что мой опыт не идет ни в какое сравнение с его. «Я подарю тебе книгу, она называется „Молчание“», – сказал Мур и начал рассказывать мне о романе Сюсаку Эндо. Шел 1988 год. Книгу я взял с собой в дорогу, когда в 1989 году поехал в Японию – сниматься в фильме «Сны Акиры Куросавы» в роли Ван Гога. Я задержался в Штатах из-за съемок «Славных парней», мы превысили и бюджет и пропустили все сроки. Этот фильм я был обязан сделать для компании Warner Brothers, так как до этого они позволили мне снять «Последнее искушение Христа». Все руководители голливудской студии знали, как сильно мне этого хотелось, я их просто с ума сводил! В итоге все вышло как надо. Было особенно примечательно, что ради этого собрались всякие важные студийные шишки, и мне сказали: «Ладно, вперед, снимай этот свой фильм, а когда закончишь, сделаешь для нас еще один». Вот этим «еще одним» и оказались «Славные парни»… И снимать его было трудно. Так или иначе, мы торопились закончить «Парней», потому что меня ждал великий восьмидесятидвухлетний мастер Акира Куросава. А я опаздывал!

И вот я взял с собой эту книгу и впервые прочитал ее в сверхскоростном поезде на пути из Токио в Киото. И когда я дошел до того момента, где Иисус говорит Родригесу: «Наступи на меня!» – я был ошеломлен. «Нужно это снять!» – сказал я самому себе. После чего началась двадцатилетняя одиссея с продюсерами и самыми разными людьми, и все это время ушло на то, чтобы постараться написать сценарий, постараться понять, что именно искал Эндо, понять эту сложную концепцию – через что прошел Родригес, через что прошли Гарупе, Китидзиро и все остальные. Также мне пришлось тщательно изучить историю Японии, и особенно историю иезуитства в Японии. В общем, дел было много.

Оглядываясь назад, думаю, что слишком рано взялся за написание сценария. На некоторых сценах мы застряли и поэтому отложили их, а я тем временем занялся съемкой других – множества других фильмов. Наверное, ближе к 2008 или 2009 году я наконец сумел четко выстроить всю эту конструкцию и убедить моего друга Джея Кокса мне помочь. В итоге мы набросали черновик, который мне понравился.

На тот момент главной проблемой стали юридические вопросы. С фильмом было связано так много продюсеров и других людей, предъявлявших к этой работе свои требования, что понадобилось еще лет пять, чтобы к проекту присоединились давние друзья и разрубили этот гордиев узел правовых споров. Поэтому в титрах к картине перечислено так много имен. Каждый внес свой вклад, хотя в некоторых случаях речь идет о тех, кто работал над фильмом в те годы, когда я им вообще не занимался. Прошло еще два года, и я уже собирался приступить к съемкам, но тут возникла какая-то семейная проблема, и момент опять был упущен. И все эти годы я пытался смириться с тем, что сделал Родригес, и со всем тем, что привело его к моменту, когда он растоптал лик Христа.

Затем мы начали готовиться к съемкам. Думали, что будем снимать в Японии, но вскоре стало ясно, что ничего не выйдет – на то были разные причины. Вариант с Тайванем нам предложил Энг Ли. «Приезжайте, у нас есть все необходимое», – сказал он. В итоге мы использовали декорации, в которых Хоу Сяосянь снимал фильм «Убийца». Весь этот опыт в целом оказался необыкновенным. Работа над «Молчанием» сильно повлияла на всех членов группы. Съемки выдались трудными – даже труднее, чем «Последнее искушение Христа». Но я никогда не видел, чтобы все работали так основательно и так позитивно, несмотря на все сложности, включая землетрясения, тайфуны