На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина

продолжают широко распространяться, а единственная удача становится эдаким клише, в которое укладывается содержание всех его песен.

Я заметила в разговоре, что отношение к работе в «песенном цехе» не всегда серьезно. И рассказала Борису Александрову об откровенно деляческом отношении к искусству, с которым порой сталкивалась в поисках репертуара.

– Что греха таить, такое можно встретить. Некоторые композиторы упорно не хотят трудиться над серьезными произведениями, воплощающими высокие идеи подлинной гражданственности. Зато нередко добиваются того, чтобы какая-нибудь их поделка оказалась в репертуаре популярного коллектива. И к нам в ансамбль частенько наведываются, на все лады расхваливая свои «произведения», которые отличаются отсутствием жизненных образов, перазвитостью музыки и текста, обилием отвлеченных поверхностных фраз, идущих не от сердца, не от реальных впечатлений, а от стертых и устаревших литературных шаблонов и поэтических штампов. Разумеется, далеко не каждому дано подметить особенности окружающей нас жизни, ее типические черты. Создать песню не просто. Ее простота лишь кажущаяся.

Я знаю, в каких творческих муках рождаются хорошие песни. Вспомните, как кропотливо работал композитор Г. Попомаренко над песней «Растет в Волгограде березка», вашей спутницей по странам и континентам. Немало дней провел он на Волге – записывал проникновенные волжские мелодии, собрал их почти четыреста, не считая вариантов. И даже при таком богатстве жизненных наблюдений оказалось очень трудно открыть чистейшую родниковую мелодию. Таких примеров сколько угодно и в нашей практике. Однако я сомневаюсь, можно ли составить сейчас любому певцу или певице обширную и разнообразную концертную программу из песенных новинок, способных выдержать серьезную, требовательную критику. Беда еще и в том, что иные артисты – и профессиональные, и самодеятельные,- не обладая художественным вкусом, требовательностью к себе, не разбираясь, что хорошо и что плохо, заимствуют далеко не лучшие образцы зарубежного исполнительства. Конечно, умение понимать широкий и разнообразный круг произведений искусства других народов – удел больших художников, но все же надо стараться нашим артистам отбирать для своего творчества лучшее, что есть в мировой культуре. Зарубежные мастера песни так и поступают. Приведу для примера Мирей Матье, делавшую первые шаги на эстраде. В то время наш ансамбль выступал в Париже. Я запомнил, как живо она интересовалась нашим репертуаром, мелодией песен, их ритмом, стилевыми особенностями! Уверен, что это общение сослужило ей добрую службу. Не только Матье, но и другие популярные артисты зарубежной эстрады постоянно обращаются к богатствам нашей национальной культуры. Их внимание привлекают даже наши фольклорные коллективы, вышедшие из недр художественной самодеятельности и добившиеся признания, широкой известности.

В той беседе Борис Александрович сетовал на слабость разработки героико-патриотической песенной тематики.

– К сожалению,-говорил он,- сюжеты произведений песенного жанра недостаточно часто обращают нас к великим страницам истории, к значительным вехам современности. А у народа есть что вспомнить, есть ичюбытия и герои, достойные быть запечатленными в песнях. В общем же потоке их все чаще получается «крон» в сторону любовной лирики, и в тени остаются все другие проявления личности человека.

Характерно, что народ всегда воспевал героев, богатырей, солдат. На песнях, рассказывающих о воинском долге, отваге, защите Отечества, воспитывается молодое поколение. Но, увы, сегодня таких песен очень мало. Почти нет хороших строевых песен, в том числе флотских, совершенно исчезли шуточпые. Тут есть над чем подумать нашим композиторам.

Вспоминая встречи с Б. Александровым, всегда думаю, как справедлива мысль о том, что, кроме наличия таланта, важно еще его направление. «Командарм песни» Борис Александрович Александров, как музыкант и как гражданин, отдавший советскому искусству более полувека неутомимой работы, определил его очень верно. Это непрерывное творчество и поиск новых встреч с боевой солдатской песней.

Майя Плисецкая

Вспоминаю одну из встреч с Юрием Гагариным в Большом театре, на сцене которого шел «Спартак» А. Хачатуряна. В антракте мы, конечно, заговорили о танцующей в тот вечер Майе Плисецкой.

– Плисецкая опередила развитие танца на много лет вперед, – рассуждал Гагарин. – Ее танцы ознаменовали собой начало новой эры в истории хореографии. Для многих миллионов людей на разных континентах она уже сейчас – символ балета. Смотри, в скольких странах она выступала – Индии, США, Канаде, Китае, Египте, Чехословакии, Финляндии, ГДР, Польше, и везде – невиданный успех. Людей не проведешь. Они хоть и разные всюду, а понимают, что к чему. Во всяком случае, стандартные мерки, устоявшиеся традиции и каноны ей не подходят, п ее танцевальный дух не может оставить равнодушным ни одного человека, любящего искусство балета. Когда и где еще родится такая балерина – не знаю. Думаю, произойдет ото не скоро.

Гагарин был прав. Он высказал то, что подтвердило время.

Да, многолетняя деятельность Майи Плисецкой – поистине высочайший образец служения людям, а спектакли с ее участием для них – большой праздник, незабываемое событие личной жизни. Ей аплодировали Джавахарлал Неру и Индира Ганди, Джон Кеннеди и Броз Тито, Фидель Кастро и Луи Арагон, Долорес Ибаррури и Чарли Чаплин, Пабло Пикассо и Дмитрий Шостакович… Специально для Плисецкой -ставили балеты крупнейшие советские и зарубежные хореографы, без ее участия не обошлась нп одна именитая балетпая труппа мира. «Она опровергает все сложившиеся представления и, создавая новые формы пластики, говорит новым балетным языком»',- очень точно выразился однажды известный французский мим Марсель Марсо. Кстати, из множества наград, которых удостоепа Плисецкая во Франции – колыбели классического танца,- самые крупные из них присуждены ей «как артистке, которая своим пеповторимым образом изменила и изменяет историю танца», и «за заслуги советской балерины, чей вклад в развитие балетного искусства неоценим».

Впервые я соприкоснулась с творчеством Плисецкой, еще будучи в хоре имени Пятницкого. Уже тогда балерина ошеломила поклонников Терпсихоры невиданной пластикой поз, красотой движений, таинственным чудом вдохновения.

Сначала Плисецкая поразила меня в «Раймонде». Ее отличала какая-то особенная горделивая статность, царственность, одухотворенность. Живут в моей памяти в другие ее роли тех лет – задорная Китри и гордая Мирта, преданная Фригия и страстная Зарема, пламенная Лауреи-сия и загадочная Хозяйка Медной горы, величавая Царь-девица и поэтичная Аврора… И каждая из них не просто филигранная работа, громадный труд, а художническое исследование жизни, постижение ее тайн.

И вот что примечательно. Ни в одной роли Плисецкая не повторилась, танцевала ли ее однажды или несколько раз. В каждом спектакле она находит свежие краски, средства выражения, наполняя образ новыми впечатлениями, штрихами. Как-то в Испании одна из балерин, желая выучить партию Кармен, старалась не пропустить ни одной репетиции советской танцовщицы, ни одного ее выступления. Когда же ее попросили показать то, что у нее получилось, эта весьма одаренная балерина отказалась: «Плисецкую невозможно