Юрий Владимиров - Война солдата-зенитчика: от студенческой скамьи до Харьковского котла. 1941–1942

Ознакомительный фрагмент

Примерно в середине ноября Ваня Таев съехал из кабины номер 246 в другую кабину, к новому соседу, и я, покинув своего первого соседа, Сергея Илюшина, перебрался жить из кабины номер 251 к Степану, после чего наладил дальнейшую учебную жизнь в основном по его режиму.

Жил Степан очень скромно, так как денежной помощи от родных иметь не мог, да, кроме того, и не мог по своей натуре жить в излишестве. В домашней обстановке он, как правило, ходил в светло-зеленой толстой вельветовой рубашке-косоворотке, а на занятия шел в черном костюме с белой рубашкой и темным галстуком. Его белые рубашки были удивительны тем, что их было-то всего лишь пара штук, но к каждой из них имелось около десятка крепко накрахмаленных воротников, которые пристегивались сзади и спереди к шейной части одежды при помощи пуговиц и особой запонки. Так же было и с манжетами к концам обоих рукавов. Благодаря всему этому Степан через каждые три-четыре дня легко и просто менял лишь загрязнившиеся воротник и манжеты на рукаве, нося основную часть рубашки без стирки чуть ли не месяц. Помимо этого, у Степана были еще манишки, которые он вместе галстуком тоже использовал вместо рубашки, нося под пиджаком.

Во время домашних завтрака и ужина хлеб Степан ел в основном черный, намазывая его очень тонким слоем соленого сливочного масла и запивая бутерброд сладким чаем, иногда даже незаваренным.

Спортом и музицированием Степан не занимался, лишь редко позволял себе ходить в кино в кинозале общежития. Но с удовольствием посещал концерты, проходившие в спортивном зале. Не ходил на танцы. Разумеется, он не курил и не употреблял спиртного. Кстати, он совсем не рассказывал мне или кому-либо о своих домашних и родных и о жизни на родине.

В один из выходных дней перед праздниками 7 и 8 ноября 1938 года Степан, я и еще несколько ребят впервые посетили Мавзолей В. И. Ленина и захоронения возле Кремлевской стены и в ней самой. Для этого пришлось встать очень рано, приехать к Александровскому саду и выстоять в нем и на Красной площади длиннейшую очередь. (В дальнейшем я посещал Мавзолей и стену очень много раз.) Тогда на тело вождя была надета толстая зеленая военная гимнастерка с двумя нагрудными карманами, к левому из которых был прикреплен орден боевого Красного Знамени. (После войны В. И. Ленина одели в черный гражданский костюм с галстуком.)

7 ноября вместе с большой группой лиц из нашего института я впервые участвовал на демонстрации и прошел через Красную площадь мимо Мавзолея, на трибуне которого стояли руководители государства во главе с «великим вождем» И. В. Сталиным. Но при этом разглядеть его хорошо мне не удалось, так как расстояние до Мавзолея было великоватым, да, кроме того, этому мешали множество флагов и плакатов на руках двигавшихся людей и большой транспарант, который меня заставили нести на пару с одним товарищем. От здания института до Красной площади мы шли по улице Большая Якиманка, по Малому и Большому Каменным мостам через Москву-реку, Моховой улице и Манежной площади. При этом находились в колонне, образованной Ленинским районом, в состав которого входил в то время наш институт. (Тогда существовал такой порядок, что во время демонстраций и других массовых мероприятий на Красной площади представители Ленинского района размещались в первом ряду от Мавзолея.) После прохождения через Красную площадь все большие флаги, транспаранты, портреты вождей и руководителей, а также плакаты мы оставили у Кремлевской стены со стороны берега Москвы-реки и потом пошли пешком через Большой Москворецкий и Чугунный мосты и по Пятницкой улице.

А в середине декабря совершенно неожиданно мне и некоторым моим товарищам представился другой случай увидеть, и на этот раз совсем близко – даже в нескольких шагах от себя, – почти всех высших руководителей нашего государства: И. В. Сталина, В. М. Молотова, М. И. Калинина, К. Е. Ворошилова, Л. П. Берия, Л. М. Кагановича и других, а также видных военных деятелей. Это случилось в связи с тем, что 15 декабря во время испытаний нового самолета разбился великий летчик нашего времени В. П. Чкалов. (Кстати, он был депутатом Верховного Совета СССР от моей Чувашской АССР в палате Совета Союза.) Через пару дней состоялись его похороны на Красной площади, куда в качестве присутствующего народа привели и нас – студентов МИС и других вузов.

Мне тогда в тот очень холодный и морозный день повезло тем, что я надел на ноги валенки, на голову – меховую шапку-ушанку, а на руки – шерстяные варежки. Так как наш институт, как я уже отметил выше, относился к Ленинскому району, представители которого должны были размещаться в первом ряду от Мавзолея, нас поставили именно таким образом. Это и дало нам возможность очень близко увидеть всех руководителей, прошедших мимо нас – совсем рядом и поднявшихся затем на трибуну Мавзолея.

Сначала установленную на особых носилках с ручками урну с прахом покойного на орудийном лафете привезли из Дома Союзов к Историческому музею (этого, конечно, мы, находясь на Красной площади, сами не видели). Потом в проходе между Историческим музеем и Кремлевской стеной эти носилки перехватили на свои плечи руководители страны, причем впереди взяли их на левое плечо Сталин, а на правое – Молотов. После них расставились под носилками другие вожди. В таком порядке руководители донесли носилки с урной к Мавзолею и поставили их перед ним, после чего они все и еще какие-то высшие военные и гражданские лица поднялись на трибуну Мавзолея. Начался траурный митинг. Я, как, наверное, и все стоявшие рядом, не сводил глаз со Сталина. Хорошо запомнил, что тогда он был одет в очень дорогую короткую шубу-доху черно-бурого цвета с шерстью наружу. На голове у него была аналогичная же меховая шапка-ушанка с опущенными из-за мороза наушниками, а на ногах – белые теплые бурки вместо привычных черных кожаных сапог. Не помню, кто тогда выступал на митинге, и не видел, как проходило за Мавзолеем захоронение урны в Кремлевскую стену…

…Кстати, «великого и любимого вождя» И. В. Сталина и его соратников мне доводилось позже видеть на трибуне Мавзолея до войны еще четыре раза во время демонстраций 1 Мая и 7 Ноября. Мы – студенческая и, главным образом, комсомольская молодежь – всегда бывали активными участниками этих демонстраций. К ним нас специально подбирали, чтобы сформировать институтскую колонну, и группировали для нее строй из пяти человек, назначив одного из них старшим. Он должен был следить за своими коллегами в строе. Все демонстрации проходили очень весело, с пением, с музыкой духовых оркестров и танцами, с частыми остановками и нередко даже с распитием спиртных и других напитков. Все бывали одетыми во все лучшее.