Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).
Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). читать книгу онлайн
Автор освещает в третьем томе такие фундаментальные проблемы, как заключение пакта с Германией, дает ретроспективную оценку того, кто оказался в выигрыше от заключения этого пакта – Германия или Советский Союз. Особое внимание уделено раскрытию роли Сталина в достижении победы, его деятельности на посту Верховного Главнокомандующего: здесь, с одной стороны, проанализированы его несомненные стратегические просчеты и ошибки, с другой, – показано поистине колоссальное значение твердости, решительности и железной воли Сталина в достижении победы. История, конечно, никогда не простит Сталину его ошибок и просчетов, связанных с войной. Но в не меньшей степени она никогда не забудет и его вклада в великую победу над гитлеровской Германией. Особое место занимает показ деятельности Сталина в развитии отношений с союзниками, где он продемонстрировал присущую ему способность гибко и в то же время бескомпромиссно отстаивать национально-государственные интересы Советской России. Во многом именно благодаря последовательности и твердости Сталина нашей стране удалось в международном плане закрепить итоги купленной столь дорогой ценой победы.
В томе проанализированы истоки «холодной войны», процесс складывания социалистического лагеря, основные цели и принципы, на которых базировалась внешняя политика Сталина в тот исторический отрезок времени. В целом формирование биполярной системы международных отношений после второй мировой войны – одна из исторических заслуг советского лидера, которая пока еще не нашла адекватного отображения в работах о нем. Отдельная глава посвящена долгосрочной стратегии Сталина в вопросах отношений с новым Китаем.
Из поля зрения автора не выпали ключевые вопросы развития внутриполитических процессов в стране в этот период, в первую очередь в сфере духовной жизни. Достаточно детально освещены послевоенные репрессии, в частности, «ленинградское дело», «дело врачей» и другие ключевые аспекты политической жизни страны на закате жизни Сталина. В томе читатель найдет ответ на вопрос о том, почему Сталин не выбрал и в силу каких причин не мог выбрать себе преемника. Финальная часть тома посвящена смерти вождя. Автор высказывает и мотивирует свою точку зрения на злободневную и в наши дни проблему – умер ли Сталин своей смертью или же ему «помогли» умереть.
В целом третий том как бы венчает собой многоплановый анализ политической и государственной деятельности Сталина. Вся она соткана из противоречий, которым нельзя дать однозначную оценку. Примечательно и признание автора, что и для него личность Сталина, даже после написания трехтомной биографии, по-прежнему остается в определенном смысле загадочной. Иными словами, перед историками проблема объективного и всестороннего исследования жизни и деятельности Сталина остается актуальной и в наше время. История еще не вынесла окончательного вердикта этой одной из самых значительных личностей минувшего столетия. Да и едва ли в ближайшее время такой вердикт будет вынесен. Многие сегодняшние оценки и выводы относительно Сталина, несомненно, будут переосмыслены. В конечном счете, последнее слово принадлежит не историкам, а самой истории, где время выступает в роли неподвластного конъюнктуре судьи.
Ситуация приближалась к критической. У многих сдавали нервы. Но Сталин проявлял необходимую выдержку, вселяя в других уверенность в победе. В этом контексте интересно свидетельство К.К. Рокоссовского.
Вот отрывок из его воспоминаний: «Высокая требовательность – необходимая и важнейшая черта военачальника. Но железная воля у него всегда должна сочетаться с чуткостью к подчиненным, умением опираться на их ум и инициативу. Наш командующий в те тяжелые дни не всегда следовал этому правилу (имеется в виду Г.К. Жуков – Н.К.). Бывал он и несправедлив, как говорят, под горячую руку.
Спустя несколько дней после одного из бурных разговоров с командующим фронтом я ночью вернулся с истринской позиции, где шел жаркий бой. Дежурный доложил, что командарма вызывает к ВЧ Сталин.
Противник в то время потеснил опять наши части. Незначительно потеснил, но все же… Словом, идя к аппарату, я представлял, под впечатлением разговора с Жуковым, какие же громы ожидают меня сейчас. Во всяком случае, приготовился к худшему.
Взял разговорную трубку и доложил о себе. В ответ услышал спокойный, ровный голос Верховного Главнокомандующего. Он спросил, какая сейчас обстановка на истринском рубеже. Докладывая об этом, я сразу же пытался сказать о намеченных мерах противодействия. Но Сталин мягко остановил, сказав, что о моих мероприятиях говорить не надо. Тем подчеркивалось доверие к командарму. В заключение разговора Сталин спросил, тяжело ли нам. Получив утвердительный ответ, он сказал, что понимает это:
– Прошу продержаться еще некоторое время, мы вам поможем…
Нужно ли добавлять, что такое внимание Верховного Главнокомандующего означало очень многое для тех, кому оно уделялось. А теплый, отеческий тон подбадривал, укреплял уверенность. Не говорю уже, что к утру прибыла в армию и обещанная помощь – полк „катюш“, два противотанковых полка, четыре роты с противотанковыми ружьями и три батальона танков. Да еще Сталин прислал свыше 2 тысяч москвичей на пополнение. А нам тогда даже самое небольшое пополнение было до крайности необходимо»[438].
Приведенный пассаж однозначно говорит сам за себя: Сталин хорошо понимал, сколь тяжела обстановка на фронте и не только своим вмешательством не трепал и без того напряженные нервы командующих, но и всячески подбадривал их, оказывая необходимую помощь. Это начисто опровергает домыслы тех, кто утверждает, что не только в эти дни, но и вообще в ходе войны Сталин своим некомпетентным вмешательством наносил серьезный вред делу руководства войсками. Конечно, как Верховный Главнокомандующий, он должен был быть полностью и достоверно информирован о ситуации в том или ином районе боевых операций. И требование предоставления такой информации никак нельзя рассматривать как вредное вмешательство в дела непосредственных военачальников. Да и никто тогда так это не воспринимал. Лишь нынешние критики Сталина стремятся представить дело в извращенном, невыгодном для Сталина виде[439].
Для укрепления ближних подступов к Москве 12 октября ГКО принял решение о строительстве непосредственно в районе столицы оборонительных рубежей. Главный рубеж намечалось построить в форме полукольца в 15 – 20 км от Москвы. Городской рубеж проходил по Окружной ж.д. Вся система обороны на ближних подступах к городу получила наименование Московской зоны обороны. В неё входили части московского гарнизона, дивизии народного ополчения и дивизии, прибывшие из резерва Ставки. На строительство оборонительных сооружений было мобилизовано 450 тыс. жителей столицы, 75 % мобилизованных составляли женщины.
Вопрос об эвакуации Москвы и роль Сталина
У А.Т. Рыбина, на которого я уже выше ссылался, есть интересные детали того, как развивались события в Москве в эти дни и как стоял вопрос об эвакуации. Это – не воспоминания самого Рыбина, а пересказ того, что он слышал от других сотрудников сталинской охраны. Само содержание информации, а также детали, которые он приводит, на мой взгляд, достойны внимания и на этот раз не вызывают сомнений относительно их достоверности. Поэтому я приведу наиболее существенные их них:
Из воспоминаний секретаря Свердловского РК и члена МК и МГК ВКП(б) Ильи Новикова: «В ночь на 10 октября 1941 г. Берия собрал в здании НКВД всех первых секретарей РК ВКП(б) Москвы. Присутствовал на совещании А. Щербаков. Берия перед нами выступил и сказал: „Связь с фронтом прервана. К утру раздайте все продукты из магазинов. Оставьте по 500 чел. актива в районе для защиты Москвы. Стариков и детей эвакуируйте“. Мы в районах так и сделали. Начались беспорядки. По городу тащили калачами колбасу, повесив ее на шею, на руки и в таком виде шествовали по Москве. Тащили мешками муку, окорока, мясо. К утру опустошили магазины. Мы пытались выяснить: где же Сталин? Отвечали: „Уехал на фронт“». Вспоминает шофер Сталина П. Митрюхин: «15 октября 1941 г. Сталин собрался на дачу в Кунцево. Его телохранитель генерал В. Румянцев начал его отговаривать под предлогом, что дача якобы демонтирована. Сталин: „Товарищ Митрюхин, в Кунцево!“ Приехали – ворота закрыты. И. Орлов выбежал к нам и сообщил: „Товарищ Сталин, по распоряжению Румянцева дача заминирована“. Сталин посмотрел, кашлянул и произнес: „Дачу разминируйте. Натопите мне печку в маленьком домике, там я буду работать до утра“. Утром в сопровождении Н. Кирилина, И. Хрусталева, В. Круташева проехал по некоторым улицам Москвы и сам убедился в возникших беспорядках в столице. Несколько раз останавливался на улицах, выходил из машины. Сразу собиралась толпа и задавали один и тот же вопрос: „Товарищ Сталин, когда остановим фашистов?“ Сталин отвечал: „Скоро. И на нашей улице будет праздник“». Из воспоминаний Н. Кирилина: «Сталин приехал в Кремль и быстро навел порядок в столице». Из архивных материалов секретаря ЦК ВКП(б) Г. Попова: «Рано утром 16 октября 1941 г. ко мне на дачу приехал А. Щербаков и сказал: „Нас вызывает Берия“. Едва мы появились на пороге, как Берия, заикаясь от волнения, произнес: „Немецкие танки находятся уже в Одинцове“. Это была липа. Я только что возвратился из Усова и никаких танков в Одинцове не было, кроме наших военных». Бывший председатель исполкома Моссовета В.П. Пронин пишет: «16 октября 1941 г. Сталин пригласил нас к себе в Кремль. Берия еще в приемной взвыл: „Надо оставить Москву, иначе нас фашисты перебьют, как цыплят“. Молотов молчит. Сталин: „Что будем делать с Москвой? Я думаю, Москву сдавать нельзя“. Первым подал голос Берия: „Конечно, товарищ Сталин, о чем разговор?“ Видимо, Сталин заранее обговорил этот вопрос с членами Политбюро. Сталин – Маленкову: „Пишите постановление ГКО“. Но Маленков не справился с этой задачей. Сталин начал диктовать, а Щербаков писать проект постановления». Вспоминает Н. Кирилин: «17 октября 1941 г. Сталин лично в 24 часа проверил на Бородинском мосту посты. Нашел непорядки. Ошибку быстро выправили».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
