Александр Трофимов - Сын башмачника. Андерсен

Андерсен протянул ладонь, чтобы они вернулись, взявшись за руки. Но она сделала вид, что не заметила его жеста, и пошла вперёд. В пути она сорвала травинку. Потом выбросила её. Андерсен поднял травинку и решил сохранить её на память...

От Кристиана Войта он узнал, что её родители против брака, который она хотела заключить с одним из её поклонников. И Риборг готова была расстаться с другом детства.

Женщины любили дарить ему цветы. Чаще всего — розы. Когда через три дня летнего отдыха у друга Андерсен уезжал из маленького городка, Риборг Войт подарила ему букет роз. Поэты ведь должны любить цветы, так им положено: розы, звёзды, любовь, у поэтов иначе не бывает, думала она.

Андерсен быстро простился и уехал в родной Оденсе, хотя мог задержаться в гостеприимной семье. Он не ходил, а летал от счастья. Тёмно-карий взгляд Риборг Войт пронзил душу молодого поэта, он видел во взгляде этих очей звезду новой жизни. Он чувствовал себя женихом. Странное слово: оно то возвышало, то приковывало к земле. Глаза Риборг сопровождали его везде, и он начал бояться этого странного чувства. Восторженная его натура требовала слов, и он писал и писал стихи. Вспомнил подаренный ею букет, и из сердца выплыли строки:

О, если бы целительная силаБыла в цветах, что ты мне подарила,Я исцелился бы. Но в них ведь яд разлит,И раны сердца мне он как огнём палит!

Он не мог ни о чём думать, кроме любимой. Чувства становились поэзией, и. в строчках он замечал черты красавицы из Фоборга; иногда он плакал от счастья с самим собой наедине:

Царицей дум и чувств моих ты стала,Тебя я первую — последнюю люблю!Тебя само мне небо указало,Люблю тебя и ввек не разлюблю!

Андерсен наконец-то полюбил, писал стихи, мечтал о возлюбленной: чувство полного счастья овладело им. Но он не сомневался, что судьба сама разрубит это гордиев узел. Так оно и случилось.

После нескольких встреч в Копенгагене среди дождей этого же 1830 года поэт понял, что боится женщин. У него не выстраивались с ними те отношения, каких они хотели от него. Решающего разговора наедине не получилось. Он инстинктивно чувствовал, что разочарование в любви принесёт ему пользу как поэту на пути к мировой славе, а брак погубит его. Он вспомнил ненавистного Мейслинга, который был уверен, что женитьба привела к тому, что он лучшие силы свои тратил на службу, ради куска хлеба, ради жены, детей, а на творчество почти ничего не оставалось. Ничегошеньки. И вот он стал обрюзгшим, уставшим, завистливым, ненавидящим всех, в том числе и себя... Служба и необходимость службы придушили в ненавистном учителе поэта, выжгли вдохновенье. Это может случиться и с ним, Андерсеном. Он представил себя на месте Мейслинга и ужаснулся. Особенно страшной была мысль, что Риборг изменит ему и он станет рогоносцем! От этой мысли прошибал пот! В нём поселился страх перед резким изменением жизни. Даже в любовных переживаниях возникал мучитель Мейслинг: этот образ глубже других запечатлелся в душе Андерсена. Пять лет, целых пять лет вместе! Часто — за одним столом в Хельсингёре. Что гложет быть ужаснее? Мейслинг и теперь покушался на его счастье своим примером. Пет, Андерсен не будет тянуть лямку такого бытия.

Да и первая его любовь — всегда ли она понимает душу поэта? Его непостоянной натуре казалось, что нет:

Тебе не понятны ни волн рокотанье,Ни звучных аккордов, ни песен рыданье,Ни запах душистый весенних цветов,Ни пламя сверкающих в небе миров,Ни пение пташек, встречающих лето,Так где же понять тебе душу поэта?

Порой он был готов отправиться в Фоборг, чтобы сделать Риборг Войт предложение, но что ждало его в случае согласия прекрасной девушки? Привязанность к одному месту, путешествия станут навязчивой мечтой, как у покойного отца. Победит забота о хлебе насущном, необходимость кормить семью, он забудет о стихах, даже если будет писать их в свободное время, как священник Бункефлод, чьи вдова и сестра так благоволили к нему. Покойный писал песни в народном стиле, в этом доме его Андерсен впервые почувствовал, как благоговейно произносят слово «поэт». Но он хотел быть драматургом и прозаиком, а не только поэтом, разве у священника есть на это время, и он хотел, чтоб его пьесы ставил Королевский театр. Нет, семейному человеку не выдержать такой нагрузки.

Любовь его написала стихи «Ты мыслями моими овладела», «Тёмно-карих очей взгляд мне в душу запал»...

Он никому не нужен. Одиночество приводило к страшным духовным мученьям. Религиозный человек, он особенно страшился Бога, вознося покаянные молитвы. Чувство вины выплёскивалось в необъяснимую на первый взгляд раздражительность. Выливалось в творчество. Он постоянно боялся, что над ним насмехаются за его холостячество и за спиной обмениваются понимающими взглядами, подозревая его в том, что он более всего хотел скрыть.

Страх изощрил его литературную фантазию и, особенно в последующих сказках, поднял её на недоступную для других высоту. После чтения его сказок можно подумать, что он живёт среди своих героев, иногда вынужденно возвращаясь в мир людей, который после очередной сказки или романа становился ещё более бездуховен и пуст.

...Риборг Войт выйдет замуж за сына аптекаря, которого знала с детства. Она сама выбрала свою судьбу.

Через много лет Андерсен посетит её семью и будет играть с детьми. А потом не уснёт всю ночь.

Судьба его начертала строго: ни жены, ни детей. Гениальность, первозданность сказки, девственность, внутреннее одиночество при внешней публичности. Приговоры судьбы не обжалуешь у неба.

Увял букет, тобой мне данный,Но верю, вновь благоуханныйВоскреснет в песнях он моих.Узнай и встреть приветом их!

Её письмо Андерсен сохранил до смерти. Иногда он доставал его и всматривался в лица букв и своё прекрасное прошлое.

Когда Андерсен умер, у него была найдена кожаная сумочка с письмом Риборг Войт. Оно пережило сказочника, как и его любовь к ней. Ведь всякое чувство Андерсена оставалось в его произведениях.

Это письмо он завещал сжечь не читая.

Он не хотел, чтобы на земле кто-либо обсуждал сокровенное, касался его высоких чувств... Может быть, мысли о Риборг были его главной сказкой... Сколько тайн сохранили его морщины... Сколько слёз выдержало его одиночество...