Нил Никандров - Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

Во время одного из своих визитов Варас спросил Григулевича, почему он так привязан к проблемам Латинской Америки. Ответ был предельно искренним: «Когда я впервые приехал на континент, а это было почти полвека тому назад, я знал очень мало о его истории, жизни и людях. Но с первого же момента меня раз и навсегда пленили красота и богатство этой земли. Я был потрясен фантазией и воображением ее обитателей, великолепием древних культур, духом рыцарства у мужчин и красотой женщин, масштабностью исторических деятелей Латинской Америки и ее великих революций. Я стал глубже знакомиться с ее историей, и меня захватил процесс борьбы за независимость континента, эта величайшая битва, которая вовсе не ограничилась пятнадцатью годами главных сражений. Она зрела в течение XVIII века, захватила XIX век и продолжается по сей день, хотя и против другой империи. Завоевав с такой отвагой, с таким самопожертвованием независимость, проведя колоссальные реформы, построив свои национальные государства, латиноамериканские народы завоевали все права на цивилизованную жизнь, на прогресс, на социализм…»

Несколькими годами позже, вернувшись в Чили, Варас написал большой очерк о неординарной жизни Григулевича, его воззрениях на социализм и геронтократических лидеров «последнего призыва», политических взглядах и парадоксальных высказываниях о современности. «Шлепанцы Сталина» — правдивая книга об эпохе гибели «реального социализма», ухода в небытие «Красного» континента, воображаемой «Коммунистической Атлантиды» человечества, где должна была воцариться мечта об абсолютной социальной справедливости. Особенно драматичны страницы, посвященные болезни и последним месяцам жизни Григулевича. Не лучшим «фоном» для борьбы с болезнью были «обновленческие процессы» в Советском Союзе и особенно первый этап перестройки. Иосиф не верил в эффективность «спущенных сверху» проектов «улучшения социализма». Варас процитировал такие слова Григулевича: «Сейчас есть много “теоретиков”, которые говорят о том, что триумф социализма в Советском Союзе стал необратимым после победы в Великой Отечественной войне. Хрущев обещал догнать и перегнать Соединенные Штаты в производстве на душу населения за 15 лет. Другие “теоретики” старались не забегать вперед и говорили, что триумф далеко не полный и окончательный. Брежнев, к примеру, вещал о процессе приближения к коммунизму, но не более того. И кажется мне, что мы все больше отдаляемся от этой цели, хотя страна производит стали, железа, угля и нефти больше, чем десять или двадцать лет назад. Судя по всему, эти достижения в наше время многого не значат. И когда нам говорят о чем-то как “необратимом”, то делают это те, кто не знает истории. Это, безусловно, правда, что когда происходят откаты, они происходят не в исходные пункты. История не является движением по кругу, а по спирали. Но говорить о том, что система сама по себе “непоколебима”, это всего лишь успокоительная формула умственной лени…»

В одно из последних посещений квартиры на Ломоносовском проспекте Варас, прощаясь, пожал руку Григулевича и неожиданно почувствовал ответное пожатие. «Я наклонился, чтобы увидеть его лицо вблизи, — написал чилиец в своей книге, — и вдруг увидел его широко раскрытые глаза. В них сверкал привычный свет. Я пораженно застыл, тронутый до глубины души, но наш контакт длился считаные секунды. Его рука бессильно выскользнула. Он вздохнул и закрыл глаза».

В свой последний визит к Григулевичам Варас увидел, как из квартиры к лифту то и дело, как муравьи, сновали грузчики со связками книг. Лаура кивнула головой в их сторону:

«Вот, видишь: уносят книги Иосифа».

«Уносят? Куда»?

«Я позвонила в Институт этнографии, а они оповестили другие институты. Хранить все эти книги не имеет никакого смысла».

«Но как же Хосе?»

Лаура посмотрела на Вараса с болью, уменьшить которую было невозможно:

«Он уже никогда не сможет читать…»

Огромная библиотека Григулевича действительно «разлетелась» по разным адресам, включая Ленинку, Иностранку, а также библиотеку Службы внешней разведки. Однако книги, написанные Григулевичем, журналы с его статьями, записные книжки, ученые и некоторые боевые награды, личные вещи бережно хранятся в семье. Надежда Иосифовна мечтает о том дне, когда будут преодолены все препятствия и в Москве будет создан музей разведчика, куда можно было бы передать эти реликвии. К сожалению, добиться в столице необходимых «квадратных метров» на подобные цели невероятно трудно. Увы, только и остается, что ждать…

Умер Иосиф Григулевич 2 июня 1988 года. Прах его покоится на Донском кладбище в Москве. Колумбарий, мраморная доска, тишина…

Но не забвение…

Постепенная «реабилитация» Григулевича началась не так давно. Вначале были робкие «позитивные» выступления по телевидению, публикации в прессе, «примирительные» упоминания в книгах о деятельности советской разведки.

В мае 2003 года в Московском Доме дружбы прошла конференция, посвященная 90-летию со дня его рождения: «И. Р. Григулевич: ученый? Разведчик? Писатель?» «Талантливый человек — талантлив во всех своих проявлениях» — таким был лейтмотив выступлений участников конференции: латиноамериканских дипломатов, ученых из Российской академии наук и представителей Службы внешней разведки РФ. По словам ветерана СВР Вадима Кирпиченко, Иосифа Григулевича можно назвать идеальным разведчиком, который неоднократно доказывал, что и один в поле воин. Он обладал всеми необходимыми для этого качествами: самообладанием, изобретательностью, энциклопедическими знаниями, политическим чутьем и способностью мгновенно осваивать новые профессии.

Известный латиноамериканист Карен Хачатуров назвал Григулевича необыкновенным человеком, который поражал своим аналитическим умом, невероятным художественным воображением, проницательностью, добротой, щедростью. По мнению Хачатурова, Григулевич — одна из тех знаковых фигур, которые определяли историю нашего государства. Такой человек составил бы гордость любой нации, любой страны, и жизнь его — тема не для одного романа. Ему была свойственна большая внутренняя свобода, несмотря на строгие, жестокие времена и всевозможные ограничения идеологического характера. Эта внутренняя свобода отражалась в произведениях Григулевича. Именно поэтому все написанное им в 50—70-е годы читается как написанное сегодня. У него были противники — узколобые вульгаризаторы марксистских идей. Кто помнит о них сейчас? Иосиф Григулевич тоже был марксистом, но прежде всего — ученым и пытливым исследователем. Он был человеком универсальных знаний, но сердце его было отдано Латинской Америке. Его могут назвать своим учителем все российские латиноамериканисты, для которых он первым проложил дорогу в Российскую академию наук.