Иван Тургенев. Жизнь и любовь - Полина Ребенина

он этим же самым приводит к соблазну и всех тех колеблющихся, нетвердо стоящих на ногах из этой русской молодежи…»

«На меня в Питере – в самых высших кружках – страшно озлобились за мое предисловие, – писал Тургенев Анненкову, – в котором я, однако, объявил, что нисколько не разделяю образ мыслей гг. революционеров. Князь Орлов объявил мне, что я совсем испортил этим мое положение – хотя положение это никогда не было блестящим – в его смысле – несмотря на то, что я недели три тому назад был представлен наследнику и цесаревне, которые очень ласково со мной обошлись. Все это: «Тень, бегущая от дыма».

И все же Тургенев твердо решил вернуться в Россию, предварительно написав ответ «иногороднему обывателю» (псевдоним Б. Маркевича). Этот ответ был напечатан в журнале «Вестник Европы» в феврале 1880 года. «Если бы г. «Иногородний обыватель» ограничился одними посильными оскорблениями, – писал Тургенев, – я бы не обратил на них никакого внимания, зная, из какой «кучи» идет этот гром; но он позволяет себе заподозрить мои убеждения, мой образ мыслей, – и я не имею права отвечать на это одним презрением. В глазах нашей молодежи – так как о ней идет речь – в ее глазах, к какой бы партии она ни принадлежала, я всегда был и до сих пор остался «постепеновцем», либералом старого покроя в английском династическом смысле, человеком, ожидающим реформ только свыше, – принципиальным противником революций, не говоря уже о безобразиях последнего времени». Эта фраза о «безобразиях» несколько охладила революционную молодежь в ее восторженном отношении к Тургеневу и, по мнению некоторых, объяснила негативное восприятие его речи на последующих пушкинских торжествах.

44. Решение вернуться в Россию

Приехать в Россию Тургеневу было необходимо, ведь он снова был влюблен, на этот раз в молодую актрису Александринского театра Марию Савину. Они встретились в 1879 году на спектакле «Месяц в деревне», в котором Савина исполняла роль Верочки. Тургенев был поражен красотой актрисы и талантливостью ее игры; Савина, по словам писателя, «открыла» ему его героиню.

Она же вспоминала о том первом спектакле, на котором присутствовал Тургенев: «С каким замиранием сердца я ждала вечера и как играла – описать не умею; это был один из счастливейших, если не самый счастливый спектакль в моей жизни. Я священнодействовала… Мне совершенно ясно представлялось, что Верочка и я – одно лицо… Что делалось в публике – невообразимо! Иван Сергеевич весь первый акт прятался в тени ложи, но во втором публика его увидела, и не успел занавес опуститься, как в театре со всех сторон раздалось: «Автора!»

Я, в экстазе, бросилась в комнату директорской ложи и, бесцеремонно схватив за рукав Ивана Сергеевича, потащила его на сцену ближайшим путем. Мне так хотелось показать его всем, а то сидевшие с правой стороны не могли его видеть. Иван Сергеевич очень решительно заявил, что, выйдя на сцену, он признает себя драматическим писателем, а это ему «и во сне не снилось», и потому он будет кланяться из ложи, что сейчас же и сделал. «Кланяться» ему пришлось целый вечер, так как публика неистовствовала. Я отчасти гордилась успехом пьесы, так как никому не пришло в голову поставить ее раньше меня…» А после этого знакомства началась их регулярная переписка. И конечно, душа Тургенева теперь рвалась в Россию.

* * *

Другой причиной стало изменение отношение к России и русским в Европе в результате русско-турецкой войны.

В апреле 1876 года, когда началось освободительное восстание в Болгарии, со стороны Турции последовали жесточайшие репрессии с массовым истреблением болгарского населения. Около 60 местечек в Южной Болгарии было разорено и свыше 12 тысяч болгар обоего пола и различного возраста зверски замучено. Русская печать освещала эти страшные преступления против славянского народа. В России поднялась волна гнева и возмущения. Однако правительство цивилизованной Англии, союзницы Турции, не только не принимало мер к прекращению этого кровопролития, но молчаливо содействовало ему.

Летом 1876 года в Петербурге Тургенев встретился с А.М. Горчаковым, министром иностранных дел России. Беседа с человеком, хорошо осведомленным о ходе событий на Балканах, который был возмущен политикой Англии в славянском вопросе, оказала влияние и на Тургенева: официально занимая позицию нейтралитета, Англия на самом деле помогала Турции против болгар, сражающихся за свою независимость. «Болгарские безобразия оскорбили во мне гуманные чувства, – говорил писатель, – они только и живут во мне…» – и излил нахлынувшие на него чувства в стихотворении «Крокет в Виндзоре». По воспоминаниям Н.А. Островской, которая посетила Тургенева вместе с мужем у Демута в Питере 21 июля 1876 года, Тургенев так объяснил обстоятельства написания этого стихотворения: «Вчера вечером я был на пресловутой pointe (стрелке (фр.) и там встретился с Горчаковым. Потолковали мы с ним, и вот это стихотворение – следствие нашего разговора. Как вы знаете, у меня поэтического таланта нет, но страстишка к языку богов есть. Нет, нет – и прорвусь… Всю ночь не спал, все стихи сочинял, – прибавил он, добродушно улыбаясь и посмеиваясь сам над собой. – Отдам их напечатать, хоть они и плохи, – насчет этого хочется хоть как-нибудь, да высказаться».

В Виндзорском бору английская королева Виктория играет в крокет, и вот ей чудится, что крокетные шары превращаются в «целые сотни голов, обрызганных кровию черной»:

       То головы женщин, девиц и детей…

       На лицах – следы истязаний,

       И зверских обид, и звериных когтей —

       Весь ужас предсмертных страданий.

       И вот королевина младшая дочь —

       Прелестная дева – катает

       Одну из голов – и все далее, прочь —

       И к царским ногам подгоняет.

       Головка ребенка в пушистых кудрях,

       И ротик лепечет укоры…

       И вскрикнула тут королева – и страх

       Безумный застлал ее взоры.

       Вернулась домой и в раздумье стоит…

       Склонились тяжелые вежды…

       О ужас! кровавой струею залит

       Весь край королевской одежды!

       «Велю это смыть! Я хочу позабыть!

       На помощь, британские реки!»

       «Нет, ваше величество! Вам уж не смыть

       Той крови невинной вовеки!»

Петербургская газета «Новое время», в редакции которой Тургенев оставил эти стихи, не решилась их напечатать. Но, к удивлению Тургенева, стихи его «облетели всю Россию», «читались на вечерах у наследника», были сразу же переведены на немецкий, французский, английский языки. Молодежь России заучивала их наизусть. В ноябре 1876