Братья Нобели - Федор Юрьевич Константинов

Льва Николаевича не оказалось. А вот уже с 1902 по 1906 год его станут ежегодно выдвигать на получение Нобелевской премии члены Французской академии, хотя в России имя Толстого как кандидата на Нобелевку официально прозвучало только в 1905 году. В тот год Санкт-Петербургская Императорская Академия наук получила письмо из Шведской академии, в которой были подробно написаны правила выдвижения на премию и срок окончательного представления документов в Стокгольм – до 1 февраля следующего года.

19 декабря 1905 года в отделении русского языка и словесности Академии наук состоялось заседание по выдвижению Толстого на премию. Члены академии предложили выдвинуть на премию статью «Великий грех», в которой автором поднимались проблемы крестьянского землепользования. Многодневное обсуждение выдвижения Толстого завершилось 7 января 1906 года, но статью еще нужно было перевести с русского языка на французский. В итоге необходимые документы были отправлены в шведскую столицу 1 февраля и… «безнадежно опоздали к обусловленному сроку», – как пишет Абрам Моисеевич Блох.

* * *

Завершая краткий экскурс по некоторым славным именам первых лауреатов, нельзя не упомянуть и «дорогую баронессу» Берту фон Зуттнер, которая искренне полагала, что именно она внушила Нобелю мысль о премии мира. Еще задолго до учреждения фонда в письмах своим близким друзьям, Бартоломеусу фон Карнери и Альфреду Герману Фриду, она писала, «что это я вовлекла Н. в пацифисткое движение», «вовлекла Нобеля в наше движение и заставила его сделать то, что мы видим сейчас». Однако справедливости и должного внимания мировой прессы к своей персоне и после 1901 года (присуждения первой премии мира Фредерику Пасси и Анри Дюнану) ей пришлось ждать еще несколько лет до получения заветной «награды».

Во многих письмах и на страницах своих мемуаров Зуттнер убежденно доказывала, что воля ее покойного «месье и друга» грубо нарушается, если премию мира станут делить на части или присуждать не отдельным людям, а организациям, что, на ее взгляд, «не соответствует ни духу Завещания, ни воле его автора». Например, 12 декабря 1901 года в письме Альфреду Фриду она разгневанно писала, что «Шведская королевская академия наук идею о Премии мира задушила в самом зародыше».

В декабре следующего года ситуация была аналогичной – двум швейцарцам, политику и юристу Шарлю Альберу Гоба и борцу за мир Эли Дюкоммену вручили награду за усилия в деле международного арбитража, что снова вызвало недовольство баронессы. Она была крайне разочарована и решением норвежского стортинга в 1903 году, когда премия мира досталась британскому деятелю антивоенного движения Уильяму Кримеру. 11 декабря она писала Альфреду Фриду: «Мои возражения заключаются в том, что я в принципе должна быть удостоена Премии, потому что Завещание в первую очередь подразумевает меня; на это Стортинг не только не обращает внимание, но идет дальше: для него имеет значение ранг соискателя».

В 1904 году возмущению баронессы не было предела, когда мир облетела новость о том, что на этот раз премия досталась не отдельному человеку, а организации – Институту международного права в Генте (Бельгия) «за его стремление в области публичного права развивать мирные связи между нациями и сделать законы войны более гуманными». Друзьям и соратникам пришлось долго утешать оскорбленное самолюбие пылкой женщины.

Наконец, справедливость, по мнению Зуттнер, восторжествовала в декабре 1905 года, когда заветная весть о присуждении ей премии настигла ее прямо во время лекционного тура по Германии. Телеграмма из Христиании (Осло) гласила: «Нобелевский комитет Норвежского Стортинга имеет честь сообщить вам, что вам присуждается Премия мира за 1905 год. Комитет с чувством глубокого уважения сердечно поздравляет вас и просит как можно скорее сообщить, по какому адресу угодно вам получить перевод, медаль и диплом. Президент Й. Лёвланн». «Наконец-то. Премия моя. Всё!» – торжественно и радостно записала в дневнике Берта фон Зуттнер – и 18 апреля 1906 года получила вожделенную награду.

Скончалась эта удивительная женщина, столько раз призывавшая с разных высоких трибун к объединению стран Европы как к единственному средству избежать мировой войны, за неделю до того, как в Сараево от руки фанатика-националиста Гаврило Принципа погиб австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд, что послужило поводом к развязыванию Первой мировой войны.

Очередная горькая ирония судьбы показала ухмылку давным-давно покойного Альфреда Нобеля. В годы чудовищной кровопролитной войны использовалось громадное количество оружия, у истоков которого стоял этот благотворитель и пацифист…

Глава шестая

Гибель империи

Победа предприимчивости и инициативы ценнее, чем деньги.

Эммануил Нобель

Казалось, нерушимая ветрами кризисов и атаками конкурентов нобелевская империя будет процветать вечно, неуклонно увеличивая производственные обороты и показатели своих обширных предприятий, а вслед за ними приумножая и капиталы своих акционеров. Но в революционных бурях 1917 года частный бизнес и частное предпринимательство исчезли с карты новой России так же легко, как старая власть, и русская ветвь семьи Нобелей была вынуждена в спешном порядке (или беспорядке) покинуть Россию, где они вели активную и полезную общественную деятельность с 1838 года.

Большевики национализировали все без исключения активы «Бранобеля» от Петрограда до Баку, включая промыслы, предприятия, жилые дома, верфи, суда и нефтехранилища. Нобели разом потеряли гигантские средства и в дюжине других компаний, среди которых «Волжско-Черноморское общество», «Нефтеразд», «Арамазд», «Волжско-Бакинское товарищество», «Товарищество братьев Мирзоевых», «Г. М. Лианозов и сыновья», «Алхан-Юрт», «Московско-Кавказское товарищество», «Англо-русское Максимовское нефтяное общество» (Anglo-Russian Maximov Oil Company), будучи в каждом из них многолетними инвесторами и пайщиками.

Гибель промышленной империи русских шведов шла полным ходом. «Благодаря» национализации частных пароходств Нобелей лишили владения фирмой (ВОТС) «Восточное общество товарных складов» с их хранилищами, производственным оборудованием и цистернами. Лишили управляемого ими Камского пароходства с его «парком» из тринадцати паровых буксиров и полусотни наливных барж. Забрали промышленные объекты товариществ «Рапид» и «Колхида», лишили доли в грозненских промыслах и «Челекено-Дагестанском обществе». Всего «расстрельного списка» и не перечислишь…. При этом сами суда, построенные Нобелями, ВОТС и другими при наступлении новых правил никто, конечно, не трогал. Хотя многие из них погибли в огне Гражданской войны или просто от наступившей разрухи, остальные благополучно плавали по Волге и Каме, принося прибыль новой власти еще в течение нескольких десятилетий.

Талантливейшие шведские капиталисты бежали из России, в которой прежде на протяжении трех поколений каждый их представитель существенно помогал развитию промышленности. К числу их достижений только в нефтяной отрасли можно отнести следующее:

а) строительство первого в мире нефтепровода и создание мощного нефтеналивного флота;

б) создание первой в России вертикально-интегрированной нефтяной компании, объединившей технологические стадии производства, начиная с разведки месторождений и бурения нефтяных скважин и заканчивая реализацией товарных нефтепродуктов;

в) осуществление первой в мире транспортировки нефти и нефтепродуктов в железнодорожных цистернах;

г) научно-техническая деятельность, направленная на совершенствование производства и на подготовку квалифицированных кадров.

д) повышение обороноспособности русской армии путем участия в усовершенствовании и производстве различных видов оружия, строительстве в России парового военного флота.

* * *

Если вспоминать былые технические достижения Нобелей,