«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка - Коллектив авторов

судах, особенно больших, был значительный процент совсем неопытных молодых мичманов, которые к тому же в училище или гардемаринских классах проходили сокращенный курс. Были и мичманы военного времени. Были случаи, что продвигались вверх офицеры, в мирное время не по своей воле ушедшие со службы и во время войны вновь принятые на нее.

На некоторых кораблях были командиры, выбранные командами. Опыт с выборными начальниками во флоте оказался неудачным: выбирались большею частью не лучшие кандидаты, а часто из-за покладистого характера; да и сами выборы происходили не всегда без инициативы и помощи самих избираемых. В защиту некоторых известных мне выбранных командиров судов Рижского залива должен сказать: на своих прежних должностях это были прекрасные офицеры, из некоторых выработались бы отличные капитаны, но их большой недостаток – непрохождение всех необходимых ступеней службы и малая для командования опытность в военно-морском деле, что и сказалось в особенно трудные минуты».

О настроении части команд, отправляемых на защиту Рижского залива, можно судить также по нижеследующей резолюции команды лин. кор. «Слава», вынесенной ею по получении известия о назначении их корабля в состав морских сил залива:

«Весь личный состав команды линейного корабля «Слава» признает назначение нашего славного корабля, с нами вместе в Рижский залив несправедливым, ввиду того, что «Слава» и вся команда защищала рижские воды 16 месяцев, о чем знает не только Балтийский флот, а вся Свободная Россия, и теперь находит справедливым, чтобы пошли в Рижский залив исполнить святой долг перед Свободной Родиной один из кораблей «Республика» или «Андрей Первозванный», так как они также могут пройти по каналу.

К тому же, вся команда «Славы» никогда не отказывается, хотя бы в любой момент пришло назначение, идти в бой, который и выполнит, насколько хватит сил и насколько способна боевая мощь нашего славного корабля, но лишь только вне Рижского залива…

А также вся команда «Славы» готова идти и в Рижский залив, но лишь тогда, когда будет там защищать один из вышеназванных кораблей, и если ему будет нужна боевая помощь, тогда наш доблестный корабль пойдет и проявит свою боеспособность, как уже и проявлял во время 16-ти месячного защищения Рижского побережья, хотя и считают наш корабль вооруженным слабее других и ввиду этого посылают нас вторично в Рижский залив. Нет! мы не допустим этого, чтобы мы и наш корабль был слабее других; мы уверены, что и здесь сумеем проявить доблесть нашего корабля, и будем стоять, а если будет нужно, то и помрем за свободу России».

Протест «Славы», однако, успеха не имел, и ей пришлось подчиниться, но при этом она ставила свои условия:

«Мы, вся команда лин. кор. «Слава», хотя и считаем назначение нас в Рижский залив несправедливым, но, считаясь с положением настоящего момента, мы идем исполнить наш святой долг перед Свободной Родиной и повинуемся воле Центрального Комитета и командующего флотом Балтийского моря, а также и своих товарищей, которые видя несправедливое решение, подтверждают, что должна идти в Рижский залив «Слава» и не отдают себе отчета, что они идут против совести и даже насильствуют.

Но мы, исполняя Ваше постановление, также в свою очередь требуем:

1) В Рижский залив мы идем лишь до окончания навигации 1917 года, но не на зимнюю стоянку.

2) Всех больных нашей команды, находящихся в продолжительных отпусках на поправке здоровья, исключить из списков состава команды и срочно заменить здоровыми.

3) Немедленно произвести медицинский осмотр всей Славской[275] команде и всех признанных неспособными нести корабельную службу также заменить здоровыми

4) Немедленно пополнить боевой комплект команды.

5) Отпуск остается на усмотрение команды и требуем для проезда белые бланки литера А.

6) А также требуем, чтобы жалованием месячным и всем нужным довольствием, которым пользуются наши товарищи от Гельсингфорсского порта, не были бы и мы умалены, а должны получать по курсу 266 марок за 100 рублей и платить финскими марками.

7) Просим по мере возможности доставлять пресную воду для питания котлов».

На эту резолюцию последовал ответ командующего флотом:

«Командиру «Славы». Передайте команде благодарность за сознательное отношение к долгу. Зимовка не предполагается».

Появление неприятеля перед Эзелем и высадка его войск, конечно, живейшим образом встревожило высшее командование. Командующий флотом сделал немедленно распоряжение о развертывании Балтийского флота перед Передовой позицией, выслав в море подводные лодки в район нахождения неприятеля, и принял срочные меры для усиления наших войск на Эзеле.

Начальнику Моонзундской позиции командующий флотом телеграфировал: «Подтверждаю обязательному исполнению во что бы то ни стало держать Сворбе и Церель, так как считаю безусловно необходимым перейти к решительным, активным операциям против высадившихся на Эзеле войск противника. Для этой цели прошу главкосева об усилении Эзельской группы войск. Сам высылаю батальон смерти[276] и в дальнейшем 173-й пехотный полк».

На донесение об этом и просьбу об усилении войск, Главнокомандующий Северным фронтом тотчас ответил командующему флотом: «Ваши предположения одобряю. Приказываю принять все меры к ликвидации высадки на Эзель. Потребуйте от всех начальствующих лиц и войск полного проявления энергии и спокойствия, примите все меры против проявления какой бы то ни было паники и преувеличения значения происходящих событий».

Несколько часов спустя, он снова нашел нужным послать телеграмму командующему флотом: «Пассивное выжидание наших войск, сосредоточенных на Эзеле, приведет к тому, что противник, высадив десантные силы, опрокинет эти войска и овладеет островом. Предлагаю Вам приказать начдиву 107 немедленно стянуть к пункту высадки возможно больше сил и перейти с ними в решительное наступление против высадившихся уже частей противника. Перед наступлением комитеты и строевые начальники должны разъяснить людям, к каким пагубным последствиям приведет инертность и нежелание решительно действовать против неприятеля. Прошу Вас потребовать от подчиненных Вам морских начальников самых решительных действий на море против неприятельских боевых судов и транспортов».

Привожу эти образчики военного красноречия, как характерные. Верил ли главнокомандующий Северным фронтом в чудодейственную силу красноречия, как своего, так и комитетов и строевых начальников, или это просто был прием сваливать на других: потребовать решительных действий, принять все меры против проявления паники, – какие именно меры мог принять командующий флотом, представать себе трудно, – только это не помогло делу обороны Эзеля и не воодушевило никого.

Не мог, конечно, не отозваться на такое событие и Верховный Главнокомандующий, отправивший следующую телеграмму, для прочтения на всех судах и крепостях:

«Передайте Балтийскому Флоту, что для него наступил грозный час испытания. Россия ждет от него доблестной работы во ее спасение, и я, как Верховный Главнокомандующий, требую от флота самоотверженных и дружных усилий