Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

«Рос Джамалуддин, как и все дети горцев, в лишениях и испытаниях, которые на каждом шагу преподносила жизнь. Мальчик пас скот, собирал хворост, поливал огород, лазил на хурмовые деревья. И, конечно, обязательно учился метко стрелять, ездить на лошади, плавать, бороться. В этих делах примером и учителем являлся отец — Шамиль», — отмечал писатель Булач Гаджиев.

Шла казавшаяся бесконечной Кавказская война. В 1839 году, во время русскими войсками штурма аула Ахульго — первой столицы имамата, Шамиль вынужден поднять белый флаг. Русское командование предложило начать мирные переговоры. По предварительному условию, Шамиль должен был отдать в пленники (аманаты) старшего сына Джамалуддина. Имам сначала категорически отверг это предложение. Тогда, как пишет Мухаммад Тахир аль-Карахи, летописец Кавказской войны и главный писарь имама Шамиля, «изнуренные защитники, всюду и везде искавшие спасения, усиленно просили Шамиля пожертвовать общему благополучию своим сыном».

Джамалуддина привезли в Петербург, он был обучен русскому языку. В своих дневниковых записях генерал Павел Граббе, который доставил сына Шамиля в Россию, отмечал: «Сын Шамиля девяти лет, бойкий мальчик, без робости распоряжается как у себя дома».

Джамалуддина не стали крестить в православие — такова была воля царя и просьба самого Шамиля. «Ты будешь мой!» — сказал государь Николай I маленькому пленнику и поручил его заботам своих приближенных. Лучшие учителя занимались с ним на дому. Когда Джамалуддин подрос, его отдали на воспитание в Первый кадетский корпус. Окончив его, он получил чин офицера. Однако у него были свои мечты. Он увлекался математикой и мечтал стать ученым.

Тем временем Кавказская война продолжалась, и Шамиль не забывал о Джамалуддине. В 1842 году, когда в плену у Шамиля оказалось несколько офицеров и в числе их будущий генерал-майор грузин Илико Орбелиани, появилась надежда на возвращение сына. При первой же встрече с ними начали разговор об обмене. Но Орбелиани развеял надежды Шамиля: «Не питай надежды, что тебе возвратят сына».

«Длительные переговоры не привели к желаемым результатам, — отмечал писатель Гаджиев. — После девяти месяцев плена Орбелиани освободили, и он уехал на родину, а Шамилю вернули девять женщин и тринадцать мюридов, захваченных на Ахульго. Шамиль еще раз уступил. Он согласился, чтобы сын оставался в плену, ради других. Об этом говорили в Чечне и Дагестане. Уважение к Шамилю возросло необыкновенно. Все знали, на какую жертву идет и какие муки испытывает имам как отец, как родитель. Но Шамиль готов был пожертвовать всем, когда речь шла о защитниках Ахульго. Джамалуддин был принесен в жертву и на этот раз…»

Е.П. Оленина, 1849 г. Из коллекции Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля

Как же складывалась его судьба? В 1848 году он поступил на службу во Владимирский уланский полк, расквартированный в Торжке. И какая же светская жизнь в маленьком городке без блестящих офицеров? Джамалуддин стал появляться на балах, и везде был желанным гостем, танцевал он отменно. Приняли его и в светском салоне Олениных, который посещали офицеры-уланы. Там читали стихи, исполняли романсы, устраивали театральные вечера. И именно здесь Джамалуддин встретил свою первую и единственную любовь…

Петр Оленин-Волгарь вспоминал: «В доме была девушка-подросток, старшая дочь Лиза. Живая и впечатлительная, она, конечно, не могла не обратить внимания на нового гостя: все влекло к нему — и его необычайная судьба, и ореол поэзии, положенный на него прекрасным Кавказом, и его открытый нрав, доброта, серьезная вдумчивость, и стройная фигура с восточным, оригинальным лицом и глубокими, умными глазами.

Всего этого было более чем достаточно, чтобы поразить воображение любой девушки… И она его полюбила молодою, бесхитростной любовью… Невольно чувствовалось, что в нем течет кровь горного рыцаря, кровь свободного сына природы, усвоившего внешнюю культуру, но сохранившего в первобытной чистоте свое сердце, подобное нагорному девственному снегу недосягаемых вершин Кавказа».

Джамалуддин, сын И. Шамиля.

Из коллекции Национального музея Республики Дагестан им. А. Тахо-Годи

Молодые люди планировали связать себя узами брака, а Джамалуддин даже решился оставить ислам и принять христианство. «Твой Бог — мой Бог! Моя душа — твоя душа. Мы будем молиться вместе, радоваться вместе, страдать вместе. Мое счастье будет отражением твоей любви. Твоя вера лучше моей уже потому, что она знает Пречистую Деву, Божественную Мать, а моя вера ее не знает», — обращался горец к своей возлюбленной.

Молодые сообщили Олениным, что влюблены и не мыслят своей жизни друг без друга. Отец Елизаветы, узнав об этом, обрадовался невероятно. Породниться со скромным и умным юношей, опекуном которого сам император, — что могло быть лучше? Известно, что и сам Николай I, узнав о помолвке молодых людей, был растроган и обещал стать посаженным отцом на свадьбе…

Возможно, так оно и случилось, если бы вести о романе Джамалуддина не дошли до Шамиля. Он пришел в ярость, узнав о том, что его сын готов отречься от веры и хочет жениться на русской девушке. Худшего позора и представить было невозможно!..

Как раз в это время, в 1854 году, Шамиль захватил в Цинандали два десятка пленников, в том числе двух внучек последнего царя Грузии Георгия XIII — княгинь Варвару Ильиничну Орбелиани и Анну Ильиничну Чавчавадзе со своими детьми. Обе дамы являлись фрейлинами императрицы, и вызволить их становилось для императора Николая I делом чести.

Шамиль потребовал выкуп: миллион рублей и возвращение сына. Обмен состоялся в марте 1855 года — вопреки воле Джамалуддина. Узнав, что его собираются вернуть на родину, он впал в отчаяние. Пытался бежать, но его поймали. Он не успел даже повидаться с невестой, которая так и осталась в Торжке.

Влюбленные пытались продолжать переписку, однако письма перехватывались людьми Шамиля. Елизавета писала возлюбленному ласковые письма, умоляла его не падать духом, ждать спасения, и посылала эти письма на Кавказ. Точное их содержание неизвестно: ни одного письма не сохранилось.

Как раз в это время в Нижегородском драгунском полку, стоявшем на Северном Кавказе, служил брат Елизаветы Олениной — Алексей Оленин. Он давно дружил с Джамалуддином и искренне сочувствовал разлученным влюбленным. Получив записку от жениха сестры с просьбой о встрече, он согласился, несмотря на опасность предприятия. Но увидеться старым приятелям не удалось, о тайном свидании узнал Шамиль и устроил засаду. К счастью, Джамалуддин успел предупредить Алексея об опасности…

Шамиль был крайне разочарован настроем своего сына, который думал только о любви и совершенно не хотел становиться воином, не принимал ни обычаев, ни порядков горских народов.