Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

Вместе мы поехали от железнодорожного вокзала к штабу, располагавшемуся на большой лесистой территории, где в хорошо замаскированных зданиях и блиндажах располагались различные отделы. Важнейшие отделы работали в просторных бункерах, и именно в одном из них состоялась довольно продолжительная беседа с глазу на глаз между рейхсканцлером и мной. Я скорее ожидал, что он поднимет старый вопрос о совместных операциях против Ленинграда и Мурманской железной дороги, но, к моему удовлетворению, мой хозяин захотел обсудить главным образом военный потенциал Финляндии. Статистическая информация, которую я смог ему предоставить, показала, насколько тяжелое бремя война возложила на финский народ, это бремя, по его признанию, превышало то, которое несли немцы. Это заставило его с еще большей признательностью говорить о наших военных успехах.

После этого в большом бункере оперативного отдела генерал Йодль сделал обзор ситуации на различных театрах военных действий, который Гитлер завершил резюме, свидетельствующим о его профессиональных знаниях и уверенности в себе. Наступление в Ливии, казалось близящееся к решительной победе, заставило рейхсканцлера в самых теплых выражениях похвалить его умелого лидера, фельдмаршала Роммеля. Он также сообщил нам, что немецкое наступление на Востоке начнется со дня на день, и он надеется на победоносное продолжение прерванной на зиму кампании, и она увенчается прорывом к нефтяным скважинам Кавказа. Нефть – главное, что нужно Германии для продолжения кампании! Несомненно, было интересно узнать, что скоро будет наступление на Ленинград.

После простого обеда в Ставке я нанес ответный визит генералу Хайдеру, которого мне не удалось принять во время его визита в Финляндию годом ранее. У меня сложилось впечатление, что этот визит вежливости совершенно не понравился Гитлеру и его близким. Из произошедшего позже я сделал вывод, что генерал Гальдер, в начале 1943 года оставивший свой пост, к моменту моего визита уже впал в немилость. Экскурсия по Генеральному штабу была интересной, и после чаепития в Ставке я попрощался с рейхсканцлером.

Рейхсмаршал Геринг пригласил нас на ужин в свой охотничий дом недалеко от штаба. С Верховным главнокомандующим люфтваффе я встречался еще до войны, когда был его гостем на охоте, а также во время визита в Германию по его приглашению в 1935 году. Мне представилась возможность поблагодарить его за то, что по его инициативе с некоторыми моими друзьями, поляками, бельгийцами, австрийцами, содержащимися в качестве политических заключенных в германских концлагерях, улучшены условия содержания. Присущее рейхсмаршалу гостеприимство проявилось в полной мере, и вечер прошел замечательно. Переночевал я в том же охотничьем доме и на следующий день, 28 июня, вернулся самолетом в Хельсинки.

Генеральное наступление немцев на южном участке Восточного фронта началось 28 июня 1942 года со штурма Севастополя и продвижения с курского направления на Воронеж и Дон, вдоль которого продолжалось на юго-восток. Выяснилось, что русским, умело ведущими сдерживающие оборонительные действия, раз за разом удавалось в нужный момент выйти из боя. Наступление продолжалось неделю за неделей, захватывались все новые и новые территории, но без решающего сражения. После форсирования Дона немцы 28 августа достигли излучины Волги севернее Сталинграда, но здесь сопротивление усилилось. Вскоре они продвинулись к Волге и южнее Сталинграда, после чего начался ожесточенный бой за сам город.

Летом и осенью на протяженном северном участке Восточного фронта ничего примечательного не произошло.

После совещаний с генералом Дитлем на рубеже июня и июля 1942 года была проведена новая демаркационная линия между финским и немецким оборонительными районами. Сектор Ухтуа находился на территории, за которую отвечал я.

В конце июля немцы вновь поставили вопрос о нападении финнов на Мурманскую железную дорогу, которое на этот раз планировали начать от Рукаярви для сковывания сил противника, пока сами немцы будут наступать на Кандалакшу. Об этом предложении я проинформировал президента Рюти, и оно было отклонено по прежним причинам.

В это время немцев в Лапландии посетил Гиммлер, начальник войск СС и немецкой государственной полиции, приехавший в Финляндию после визита в Норвегию. Он просил разрешения посетить меня, чтобы, как говорилось в просьбе, «передать мне запоздавшие поздравления по случаю моего 75-летия». Гиммлер не пользовался хорошей репутацией ни в Финляндии, ни в других северных странах, но поскольку он позаботился о том, чтобы большое число финских инвалидов войны получили специальный уход в немецких госпиталях, мы были ему благодарны. Кроме того, он по просьбе Геринга согласился смягчить условия содержания некоторых моих друзей в концентрационных лагерях, и от этого человека, обладающего огромной властью, зависела судьба нескольких близких мне людей.

29 июля Гиммлер прибыл в штаб со свитой высокопоставленных офицеров СС, многие из которых были поразительно молоды. Гиммлер сделал несколько заявлений, показавшихся нам тогда несколько преувеличенными, о двух новых индивидуальных противотанковых средствах под названием «Панцершрек» и «Панцерфауст». В сентябре немецкое командование продемонстрировало мне это оружие в учебном центре Ниинисало. Оказалось, что это безоткатные полые трубы, стрелявшие своего рода ракетами. В усовершенствованном американцами варианте они известны как «базуки». Несмотря на простоту конструкции и применения, они отвечали высоким требованиям и в конце войны пользовались особой популярностью в Финляндии.

В конце августа я направил начальника Генерального штаба в германскую Ставку, располагавшуюся в то время в Виннице на Украине. Его поручением было в первую очередь выяснить намерения немцев на северном участке Восточного фронта. По прибытии в Винницу его пригласил на обед Гитлер, в то же утро получивший от Геринга оптимистическое донесение о продовольственной ситуации и находившийся в превосходном настроении. По завершении трапезы Кейтель и Йодль познакомили финского гостя с военной ситуацией. Самым примечательным в информации, полученной моим начальником Генерального штаба, было то, что немцы, после тяжелых боев взявшие Севастополь, теперь, как и предсказывал Гитлер, намерены разобраться с Ленинградом. Осадная артиллерия из Севастополя уже направлялась на север, и начала операции можно было ждать в первых числах сентября.

25 сентября 1942 года посол Соединенных Штатов в Хельсинки представил ноту с опасениями американского правительства относительно того, что Финляндия уступит давлению Германии и втянется в наступательные операции. Посол Шонфельд сказал, что заявление о том, что финская армия не намерена продвигаться за достигнутые рубежи, произведет хорошее впечатление в Америке. Проинформированный об этом шаге президентом Рюти, я по его просьбе выехал в Хельсинки, где как раз рассматривался проект ответа на американскую ноту. Из соображений предосторожности мы, как и во время британских требований августа 1941 года, не могли публично обязаться оставаться пассивными. Ответом стала нота, составленная с тем же обоснованиями в дружеском тоне.

Я не знаю, какую цель преследовало этой нотой