Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

из егерей, которые быстро оттеснили татар в прибрежные плавни. Здесь был уже практически не бой, а беспощадное уничтожение орды последних наследников славы Чингисхана и Батыя: погиб и хан Каплан Гирей вместе с пятью своими красавцами-сыновьями, хотя ему многократно предлагалось сдаться.

Последним сдался русским с 250 защитниками каменного редута Табия трехбунчужный паша Мегмет.

К четырем часам дня почти вся крепость оказалась в руках русских, хотя все очаги сопротивления окончательно были подавлены лишь сутки спустя. Русская кавалерия вместе с казаками Платова и Орлова довершили дело.

Характеризуя мужество и самоотверженность русских солдат и офицеров при штурме Измаила, военный историк А. Ф. Петрушевский, автор книги «Генералиссимус князь Суворов», отмечал: «Храбрость русских войск под Измаилом дошла как бы до совершенного отрицания чувства самосохранения. Офицеры, главные начальники были впереди, бились, как рядовые, переранены и перебиты в огромном числе, а убитые до того изувечены страшными ранами, что многих нельзя было распознать. Солдаты рвались за офицерами, как на каком-то состязании: десять часов не перемежавшейся опасности, нравственного возбуждения и физических напряжений не умалили их энергии, не уменьшили сил. Многие из участников штурма потом говорили, глядя при дневном свете и в спокойном состоянии духа на те места, по которым они взбирались и спускались в ночную темноту, они содрогались, не хотели верить своим глазам и едва ли рискнули бы на повторение того же самого днем»[128].

Многочасовой бой завершился. Платов, уставший донельзя, видел вокруг себя горы труппов, частью раздетых. Горели дома, гостиницы, мечети, склады. Везде слышались стоны раненых, крики женщин о помощи, торжествующие вопли солдат, врывавшихся в дома и склады для грабежа. Суворов, поставив усиленные караулы на всех бастионах, где были пороховые погреба и открыв огромный госпиталь в центре города, на три дня, согласно данному накануне штурма обещанию, предоставил город в распоряжение солдат.

…Потери турок были огромны, одних убитых оказалось более 26 тысяч человек. В плен взято 9 тысяч, из них на другой день 2 тысячи умерли от ран. Пленных казаки отконвоировали в город Николаев. Из всего измаильского гарнизона спасся только один человек. Легко раненый, он упал в воду и переплыл Дунай на бревне, добравшись до Бабадага, где сообщил о трагической участи Измаила, его гарнизона и населения. В Измаиле было взято 265 орудий, до 3 тысяч пудов пороху, 20 тысяч ядер и множество других боевых припасов, до 400 знамен, обагренных кровью защитников, 8 лансонов (одно-двухмачтовые речные суда, предназначавшееся для перевозки войск), 12 паромов, 22 легких судна и множество богатой добычи (золота, серебра, жемчуга, драгоценных камней), доставшейся войску, всего на сумму свыше 1 миллиона рублей, по оценке Суворова[129].

У русских было убито 63 офицера (17 штаб-офицеров, 46 обер-офицеров) и 1816 рядовых; ранено 3 генерала (Безбородко, Львов и Мекноб), 253 офицера и 2450 низших чинов. Общая цифра потерь составила 4582 человека[130]. Погиб бригадир И. С. Рибопьер, смертельные ранения получил и скончался 30 марта 1791 года в Килии генерал-майор Ф. И. Мекноб.

На другой день было отслужено благодарственное молебствие по поводу взятия Измаила, которое провел священник Полоцкого полка, «геройски шедший на штурм с крестом в руках».

Затем началась очистка города от трупов, продолжавшаяся шесть дней. Русских переносили в чистое поле и после отпевания с почетом хоронили. Убитых турок бросали прямо в Дунай (это делали пленные турки), и они, покачиваясь на холодных декабрьских волнах, тихо уплывали куда-то в сторону родных провинций…

Из измаильской добычи солдаты преподнесли Суворову прекрасного коня в богатой сбруе, но скромный победитель турок отказался: «Нет, не нужно мне его. Донской конь привез меня сюда, донской конь и увезет отсюда». Один из генералов заметил Суворову: «Но теперь тяжело ему будет везти новые лавры». Александр Васильевич отреагировал мгновенно: «Донской конь всегда выносил меня и мое счастье»[131]. Пробыв в Измаиле десять дней, Суворов отбыл в Яссы на прием и доклад к Потемкину.

Храбрые и умелые действия Платова в штурме были отмечены Суворовым в рапорте князю Григорию Потемкину: «По всюду был он, Платов, присудствен и подавал пример храбрости». В рапорте Екатерине Второй от 8 января 1791 года Потемкин представил к награждению орденом Святого Георгия 3-й степени «бригадира и кавалера Платова, который поощряя подчиненных своих к порядку и твердости под сильными перекрестными выстрелами достигнул рва и нашед в оном воду, не только не остановился, но сам подошел в перед и с неустрашимостию взлез на вал, разделяже на три части колону и поражая неприятеля овладел куртиною с пушками и много дал пособия с препорученным ему войском к преодолению далее неприятеля, соединяясь с колонною бригадира Орлова опрокинул выласку зделанную из Бендерских ворот. Повсюду был он Платов присудствен и подавал пример храбрости»[132].

Указом императрицы от 25 марта 1791 года Матвей Иванович был награжден орденом Святого Георгия 3-й степени «во уважение за усердную службу и отменную храбрость, оказанную при взятии приступом города и крепости Измаила с истреблением бывшей там турецкой армии, командуя колонною»[133]. За Измаил князь Потемкин пожаловал Платову девять тысяч десятин земли в Херсонской губернии на реке Куяльник[134]. Наиболее отличившиеся казаки был награждены специальными золотыми медалями с надписью «За храбрость при взятии приступом города и крепости Измаила. 11 декабря 1790 год». Все нижние чины получили овальные серебряные медали с вензелем императрицы Екатерины Второй и надписью «За храбрость при взятии Измаила декабря 11, 1790».

В штурме Измаила участвовали: отец Платова Иван Федорович (был ранен), младший брат Петр, два дяди будущего атамана Демьян Федорович и Дмитрий Федорович, его старший сын Иван (от первого брака с Надеждой Ефремовой), пасынок Хрисанф Павлович Кирсанов и два двоюродных брата М. И. Платова Михаил и Николай Демьяновичи Платовы[135]. Во взятии Измаила отличился младший брат Платова Петр, который был ранен пулей в грудь и получил чин премьер-майора армии[136]. Старший сын Платова Иван за отличия в измаильском штурме был награжден Золотым знаком и произведен в поручики армии[137]. Пасынок Платова Хрисанф Кирсанов за Измаил был произведен в поручики российской армии указом от 5 февраля 1791 года[138].

А донские казаки распевали только что родившуюся песню на взятие Измаила:

Ночи темны, тучи грозны

По поднебесью плывут, —

Наши стройные казаки

Под Измаил-город идут,

Идут-идут казаченьки

Своим тихим маршем,

Идут-идут, маршируют,

Меж собою говорят:

«Трудна служба нам, казакам, —

Под Измаил-город поход,