Ё-моё! - Гарри Яковлевич Бардин

Мне показалось, что если я подключу свой опыт в рисованной анимации, то с помощью податливого пластилина и, естественно, аниматоров, добьюсь более хлесткого, более выразительного движения.

Для мультипликаторов это было внове, так как до этого они имели дело с жесткой фактурой кукол, а тут им придется быть не только аниматорами, но еще и покадровыми скульпторами. Нажатием пальца они изменяют облик персонажа безошибочно, потому что вернуть куклу в прежнее состояние не представляется возможным.

Снимали на пленку, без компьютеров. Аниматорам я готовил нелегкую жизнь. Танцы на минном поле. Танцевали двое: Ирина Собинова-Кассиль и Наталья Тимофеева, впоследствии ставшая Федосовой.

Поначалу они начинали робко, но по мере продвижения съемок осмелели, а к концу фильма обрели такой опыт, что мне было не страшно замысливать с ними новую пластилиновую анимацию. Я давно не смотрел мультфильм «Тяп, Ляп — маляры!» и не испытываю такого желания.

Дело в том, что при всем заложенном в фильме сатирическом смысле мне важнее всего была апробация материала, то есть лабораторная работа. На мой взгляд, она была выполнена.

На этом фильме художником-постановщиком была Ирина Ленникова, а также поучаствовал Максим Митлянский — сын знаменитого скульптора Даниэля Митлянского, автора выразительного памятника погибшим на фронте одноклассникам из сто десятой школы.

Кстати, о метафоре. Чем врезался в память этот мемориал? Тонкими шеями мальчишек, торчащими из военных шинелей. Какая точная деталь! Какая трогательная до слез незащищенность!

Так вот, сын Даниэля Митлянского тоже стал скульптором и проработал со мной на двух картинах. За что отдельное спасибо.

Самым неожиданным для меня стало сообщение, что Международный анимационный фестиваль имени Ханса Кристиана Андерсена в городе Оденсе вы­брал для показа мой фильм «Тяп, Ляп — маляры!» как сказку. Датчане не знали, что «мы рождены, чтоб сказку сделать былью»…

Бэла

На фильме «Тяп, Ляп — маляры!» директором мне назначили красивую осетинскую девушку Бэлу Ходову. Мы с ней честно проработали на одной картине и подружились.

Оказалось, на всю жизнь.

Я пишу эти строчки в ее день рождения, а она помчалась в Кораллово, где собираются прикрыть лицей, созданный много лет назад Михаилом Ходорков­ским (признан Минюстом РФ иноагентом. — Прим. ред.).

Откуда я это знаю? Да потому что, когда у меня на студии возникла критическая ситуация и я вынужден был со скандалом расстаться со своим директором, — кто мне протянул руку помощи? Бэла Ходова, осетинская красавица и добрая душа.

Кто сегодня выполняет роль директора в моей студии? Бэла Ходова. Чистый человек с обостренным чувством справедливости, готовый в любой момент прийти на помощь.

Иногда мне кажется, что она сошла со страниц книги Аркадия Гайдара «Тимур и его команда».

Только она не Тимур. Она — Бэла!

С днем рождения тебя, хороший человек! Здоровья тебе. И той же энергии, от которой подзаряжаются окружающие тебя!

«Брэк!»

После фильма «Конфликт» пацифист во мне по-прежнему не дремал. И я задумал музыкальный фильм на основе боксерского поединка, где сами боксеры не очень заинтересованы бить друг друга по физиономиям. Но стравливают их тренеры. Подставьте под эту метафору народы и их президентов, а дальше фантазируйте на здоровье.

Первый раунд планировалось разыграть под бодрую музыку бразильского фокстрота «Тико-тико». Второй раунд, более усталый, предполагался под звуки томного танго.

Танго «Ревность» предложил мой замечательный друг и не менее замечательный пианист Владимир Крайнев. Более того, он подарил мне пластинку с записью этого знаменитого танго.

Третий раунд вымотанные окончательно боксеры должны были двигаться под блюз Луи Армстронга. В конце концов оба боксера предпочли танцевать, чем драться. При этом укладывают своих тренеров — зачинщиков драки — в глухой нокаут.

Вот так я решил завершить эту локальную войну.

На озвучивание я пригласил Зиновия Гердта и Михаила Державина. Предполагалась абракадабра на разных языках. Один тренер говорил якобы по-английски, а другой — якобы по-итальянски. Рефери на ринге предполагался испанец. С английской абракадаброй справился Державин, да так здорово, что, когда я впоследствии показывал этот фильм в Америке, зрители мучительно вслушивались в ту английскую «пургу», которую нес Миша, пытаясь разобрать хоть что-то из этой странной речи. Зиновий Гердт, имея огромный опыт гастролей «Обыкновенного концерта» театра Сергея Образцова по всему миру и на всех языках, прекрасно справился с псевдоитальянским и псевдоиспанским языком.

Мне хотелось, чтобы рефери-испанец давал по-испански команду «к бою!».

Зяма, с которым мы были дружны, сказал мне: «Пишем, Гаррик! Без проб­лем!»

И мы записали его реплику: «Аста маньяна!»

Потом, когда я представлял картину в Мадриде, я не понимал, почему зрители смеются в том месте, где рефери предлагает боксерам начать бой. Казалось бы, ничего смешного. И тогда я спросил переводчика:

— Что такое «аста маньяна»?

Оказалось, что это означает «до завтра». Не к месту и поэтому смешно. Спасибо Зяме.

Съемки фильма

По ходу съемок возникали проблемы, которые приходилось решать, не прибегая к чужому опыту.

Ну, например, на фильме «Тяп, Ляп — маляры!» всего два персонажа, и свет был локальный, небольшой.

На фильме «Брэк!» площадка для съемок была намного больше и свет требовался гораздо интенсивнее. Осветительные приборы нагревали павильон так, что куклы плавились под пальцами аниматоров. Да и сами аниматоры были носителями тепла. Все-таки 36,6! И тогда мы решили перейти на лампы дневного света, холодные. Стало полегче. Но до конца не решило проблему. И вот — эврика! Придумали перед съемкой покрывать пластилиновые куклы медицин­ским клеем «БФ-6». Таким образом, кукла обрастала пленкой и не давала до конца съемки сцены покорежить себя теплокровному аниматору. Это было наше ноу-хау.

Все бои на ринге снимали Наташа Федосова и Ирина Собинова-Кассиль. Это была скорее хореография боя, подчиненная музыке эпизода.

А все паузы, а также предварительные массажи перед боем снимал Сергей Косицын — очень хороший аниматор, к сожалению, рано ушедший из жизни.

Аниматоры по ходу съемок обрели уверенность и уже с пластилином были на «ты».

Иногда возникали неожиданные препятствия. Например, в фильме наличествует врач с белым чемоданчиком, помеченным красным крестом. Мы до­шли до того места, где бой остановлен и требуется помощь врача.

И я впал в ступор. А что у него в чемоданчике? Решение оказалось очень простым. Три полоски пластилина! Конечно! Три цвета персонажей и соответственно — три разноцветные полоски для «лечения»!

К принятию подобных решений нужно быть готовым. Мозги должны включаться моментально. Не останавливать же съемку из-за того, что ты что-то недодумал!

Я с благодарностью вспоминаю преподавателей из Института физкультуры имени Лесгафта.

Перед