Блокадные дни. «Жёлтый снег…» - Елена Константиновна Зелинская

последних сил бросились к ним с криками: «Кис-кис!», «Собачка!» Всем захотелось их погладить. Люди отвыкли от вида всего живого. Собака поджала хвост и бросилась наутёк, кот за ней. Мы оставили эту затею.

Добрались до станции, где всем голодающим была выдана еда: суп и каша, но предупредили, чтобы ели понемногу, иначе можно сразу же умереть, т. к. организм отвык от пищи за 9 месяцев голодовки. Так и случилось. Некоторые так и застыли навек с ложкой в руках. Многие погибли от этого же и по дороге. Мёртвых выбрасывали из вагонов, живые ехали дальше. Нас везли в южном направлении, но в объезд, там, где ещё не было немцев. Поэтому ехали долго, казалось, всё лето. Наш путь был на Кавказ через Сталинград, который мы успели проскочить перед приходом немцев в те края. Именно в Сталинграде при остановке нашего состава я побежала в туалет на железнодорожные пути и села под один вагон. Потом стала подниматься и с силой ударилась головой о буфер, с помощью которого сцепляют вагоны. От удара у меня пошла кровь, голова была пробита. Мы с т. Л. побежали на вокзал. Там оказали мне первую помощь и вставили в дырку на голове марлевый тампон, с которым я благополучно и прибыла в Ессентуки. Была жара, всё это присохло к голове, и при перевязке уже в Ессентуках я перенесла ужасную боль. Но самое главное, что мы успели в Сталинграде на поезд, иначе бы нам там было несдобровать.

Глава 4. Улица, ведущая в рай

Указом от 20 августа 1739 года новой улице было присвоено два названия: от Вознесенской перспективы до современного Львиного переулка – Приказная, а оттуда до Пряжки – Морская. В первой части улицы селились служители Приказа Адмиралтейского ведомства, а во второй предполагалось разместить Морскую слободу, где бы жили моряки и кораблестроители. Однако очень быстро, уже в 1744 году, Морская становится Офицерской, потому что живут там не просто мореплаватели, а офицеры Морского ведомства, новое название приживается, захватывает и вторую, Приказную часть, и так и существует до 1918 года.

Революционный вихрь сметает с карты города все названия, связанные с офицерами, – они ведь все белогвардейцы. Но по таинственным ассоциативным путям улица получает имя – Декабристов: офицеры, но вроде бы и свои, бунтовщики.

А по-хорошему ее бы следовало назвать Музыкальной. Близость к Мариинскому театру притягивала сюда артистическую публику: здесь селились балерины и певцы, художники и композиторы, поэты и их поклонники. По обе стороны улицы открывались музыкальные школы, театры, увеселительные заведения и даже кабаре.

Каждая улица – это свой микромир. Маленькие деревянные домики на заболоченном пустыре сменились каменными зданиями, – по указу императрицы Елизаветы Петровны, – известные архитекторы возводили здесь особняки, доходные дома и даже замок. Благотворители учреждают больницы, меценаты – богоугодные заведения. Актеры открывают свои театры. Рестораторы – трактиры. Магазины, ателье, шляпные мастерские, булочные, прачечные, гимназии и Кадетский корпус. Жизнь кипела, менялись вывески, пролетки сменились автомобилями, на смену классике приходит модерн, и его скоро вытесняет конструктивизм. Меняются лица прохожих, ветшают и снова обновляются старые дома. Большевистские декреты лепятся на место афиш, рушится Литовский замок, а Тюремный переулок получает имя революционера Матвеева. Старая эстонская церковь становится сначала складом, потом домом обороны и снова возвращается к своему первоначальному назначению. В ДК Пятилетки тянутся длинные очереди в кассу кинотеатра, а на сцене ставят «Сильву» молодые рабочие с Адмиралтейских верфей. Исчезает и Дом культуры, захватив в небытие Литовский рынок, и на его месте теперь сверкает стеклом и бетоном второе здание Мариинского театра.

В доме № 1 по Офицерской улице в 1850 году была открыта лечебница Святого Лазаря для приходящих больных, основанная Обществом посещения бедных. За минимальную плату пришедшие получали здесь медицинскую помощь, а те, кто приходил с рекомендацией от Общества, от платы освобождались. Прием велся круглосуточно. Попечителем Общества был зять Николая I герцог Максимилиан Лейхтенбергский, после смерти которого в 1852 году лечебница получила его имя – Максимильяновская. Заведение взяла под патронат великая княгиня Елена Петровна. Вместе со знаменитым хирургом Н.И. Пироговым и доктором Н.Ф. Арендтом она на собственные средства основала отделение для раненых офицеров.

Именно в этой лечебнице впервые появилась специализированная медицинская помощь. С 1893 года лечебницу возглавлял Н.А. Вельяминов. В 1897 году он открыл школу для калек, где их обучали разным ремеслам. Кроме того, они изготавливали примитивные протезы.

В советское время лечебница сменила много разных названий, переехала в расположенный неподалеку дом № 19 по Вознесенскому проспекту, но петербуржцы всегда называли её Максимилиановской.

Во время войны в одном из флигелей был госпиталь медсанслужбы МПВО, потом – районная больница. В 1971–1991 гг. – больница им. Нахимсона.

Сейчас – городская больница № 28 «Максимильяновская».

В 1811 году в Петербург приезжали родители Александра Пушкина: они выбирали учебное заведения для сына. Совет А.И. Тургенева окончательно определил их выбор в пользу Царскосельского лицея. Тогда они на месяц останавливались на углу Вознесенского и Офицерской – в доме № 2 поручика Д. Прохорова, построенном в 1798 году.

Дом № 4 построил архитектор А.М. Грунтов в 1833 году, а в 1865 году архитектор Ф.Ф. Бекман изменил фасад.

С августа 1831 года по май 1832 года на третьем этаже дома жил Н.В. Гоголь. В письме Пушкину от 21 августа 1831 года Гоголь писал: «Дворы домов по Мещанской, по Екатерининскому каналу и еще кое-где, а также и много магазинов были наполнены водою. Я живу на третьем этаже и не боюсь наводнений; а кстати, квартира моя во 2 Адмиралтейской части, в Офицерской улице, выходящей на Вознесенский проспект, в доме Брунста».

В соседнем, типичном доходном доме № 5 в 1856 году недолго снимал двухкомнатную квартиру Лев Толстой.

В доме № 7 в квартире № 19 жил известный музыкальный критик В.П. Коломийцев, у которого часто собирались музыканты – Л.В. Собинов, Ф.И. Шаляпин, Н.Н. Фигнер и другие. В первом этаже располагались магазины – молочных продуктов «Братья Сумароковы» и мясная лавка купца Н.М. Коростелева.

Из дома № 9 в августе 1937 года забрали известного филолога-востоковеда, историка, переводчика китайской классической «Книги перемен» Ю.К. Щуцкого. В феврале 1938 года его приговорили к смертной казни по обвинению в контрреволюционной деятельности и в тот же день расстреляли. Ему было сорок лет. По просьбе его родных на доме установлена табличка «Последний адрес».

Дом № 10 был возведен на участке вместо стоявшего там одноэтажного каменного дома купца А.Х. Вилька с братьями, построенного на рубеже XVIII и XIX веков. С середины XIX века