Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков

могла достать. В то время основной проблемой был дефицит, из-за чего основная масса анабольщиков сидела на доступных стероидах: тестостероне, Ретаболиле и метандростенолоне. Кто поумней и побогаче, мог позволить себе Стромбу (Винстрол, он же станозолол), Приму (Примоболан, он же метенолон) и Оралтуринабол, наш незабвенный турик. Считалось, что Стромба — это сила, Прима — это скорость, а турик — для женщин и новичков.

Старое поколение тренеров-методистов, думавших, анализировавших, использовавших в работе знания и опыт, постепенно вытеснялось новым поколением тренеров-фармакологов, чьи спортсмены быстро прогрессировали и добивались высоких результатов. Постепенно сложилось мнение, что тренировки чистыми, «на своих дровах», есть пустая трата времени и сил, детский сад какой-то; более того, это рассматривалось как нанесение прямого вреда здоровью. Основная проблема на сборах была не в том, чтобы дать нагрузку — времени свободного навалом, можно бегать хоть по три раза в день, — а в том, чтобы скорее и полнее восстановиться. Анаболические стероиды позволяли легче переносить большие нагрузки и ускоряли процесс восстановления, это был очевидный и непреложный факт.

Отсюда вечная проблема: любому спортсмену, добившемуся значительного прогресса и успеха, даже без слова «вдруг», что тогда, что сейчас, сорок лет спустя, совершенно невозможно доказать, что его результаты улучшились без применения фармакологии. Тут даже не надо вступать в дискуссию, только хуже станет, завязнете ещё глубже, поскольку аргументы оппонентов будут намного весомее; никто не захочет и не сможет поверить, что всё было чисто.

Впервые попробовав станозолол — таблетки по 5 мг, половинка утром, рассосать под языком, вторая половинка перед сном, двадцать дней курс, — я на собственном опыте, на своей шкуре, прочувствовал и понял, что все мои предыдущие тренировки были любительством и донкихотством. При правильной и умеренной дозировке анаболики действуют постепенно и неуклонно, slowly but surely. Та же самая лень и дымка перед тренировкой; та же ломка и усталость во время разминки, когда ещё чувствуются последствия вчерашних тренировок; те же ощущения усталости во время бега. Но тренировка продолжается, поначалу идёт тяжеловато, но тяжелее не становится, главное, что скорость бега не падает, стопа держит, ноги бегут — и если надо прибавить в горку или на финише, то организм отвечает с готовностью, как солнышко прорывается сквозь тучи: вдруг откуда-то появляются оптимизм и уверенность в своих силах. Такие же несравнимые ощущения, как при езде на мопеде по сравнению с ездой на велосипеде. Всё совсем по-другому.

2.9 Выполнение норматива мастера спорта СССР. — Свадьба

Вернувшись со сборов в Москву и разбегавшись на отрезках, я на чемпионате Москвы пробежал 1500 метров за 3:47.16 и был шестым, у победителя было 3:45.87, мы толкались всю дорогу — и мне на финише надо было быть позлее и посмелее… Зато через день в беге на 5000 метров я показал 13:56.74 и стал третьим, выполнив норматив мастера спорта СССР. Юра Думчев, артист и дискобол, запулил свой диск на 71.86 метра, это был новый мировой рекорд.

Летом 1983 года у нас с Вероникой была свадьба, затем мы провели две недели в Сочи; нам дали ключи от чьей-то маленькой квартиры на первом этаже, стоившей шесть рублей в сутки. До пляжа надо было идти 30 минут пешком. Сочи был дорогим и престижным курортом, бегать там было негде, пойти в бар или ресторан — дорого, для нас просто невозможно. Зато были солнце, море и пляж. Мы сами жарили на плите омлет и варили курицу, ещё помню сметану в стакане и ежедневный салат из помидор — и всё. Да, ещё мороженое на улице.

Нам было по 24 года. А ещё через 24 года Сочи выберут столицей XXII Олимпийских зимних игр.

Соревновательный сезон шёл к завершению, в июле мы были на сборах в Кярику, в Эстонии, где по финскому телевидению можно было смотреть прямые трансляции из Хельсинки, с чемпионата мира IAAF по лёгкой атлетике, первого в истории! Директор лаборатории допингового контроля в Кёльне Манфред Донике тогда впервые применил свою процедуру IV и обнаружил 18 положительных проб — там были метаболиты анаболических стероидов, но руководство IAAF сделало всё, чтобы об этом никто не узнал.

В конце августа в Днепропетровске по чёрной резиновой плитке — её запах и испарения в жару невозможно терпеть — я прибежал третьим на первенстве СССР среди вузов, 10 000 метров за 29:22.2. Всё, сезон закончен.

Олимпийский 1984 год получился весьма своеобразным. Генерального секретаря ЦК КПСС Ю. В. Андропова угораздило помереть во время Олимпийских зимних игр в Сараево, и прямые трансляции соревнований были заменены бесконечными речами, похоронами и партийными пленумами. Новым генеральным секретарем стал К. У. Черненко, странный бледно-белёсый дед, астматик, который шумно дышал и неразборчиво говорил. Считалось, что жить ему осталось недолго, и в университете смело шутили, что советская наука снова меняет своё основное направление: раньше работали над созданием искусственной челюсти для Брежнева, потом — искусственной почки для Андропова, и вот пришла пора взяться за искусственный интеллект для Черненко.

В апреле у нас родился сын Василий, я работал и бегал буквально вокруг дома и университета и на сборы не ездил. Веронику с ребенком мы встретили в роддоме, где перевязанный кулёк (он мне даже каким-то большим показался) вручили отцу, то есть мне, и с ним на руках я пошёл домой. Ребёнок затих. И дома не плакал, и потом по ночам вроде бы спал, или это я спал; всё оказалось вполне терпимо, а то я настроился было на бессонные ночи, на самый ужасный сценарий. Но собаку, моего Аякса, пришлось отдать другу; теперь на месте собачьего коврика стояла детская коляска.

2.10 Бойкот Олимпийских игр в Лос-Анджелесе в 1984 году

И вдруг 8 мая, уже поздним вечером, по радио объявляют, что Политбюро ЦК КПСС приняло решение о неучастии советских спортсменов в Олимпийских летних играх в Лос-Анджелесе. Я в это время ужинал и чуть не поперхнулся. Из моего дневника: «Слушал „Голос Америки“, ибо не мог поверить. Однако — факт…» Более того, советские спортсмены горячо и хором поддержали это решение, мол, всё правильно, так и надо, Лос-Анджелес — город опасный, там наших ребят могут обидеть или отравить, в воздухе висит постоянный смог, а стадионы и залы не готовы к соревнованиям. Вслед за СССР весь социалистический лагерь, за исключением Румынии и Югославии, тоже отказался от участия в Играх.

В праздничные майские дни в Лужниках проходили соревнования на призы Открытия летнего