Элизабет Хереш - Александра

Все же, вопреки атмосфере веселья по случаю свадьбы своего кузена Георга с Мэй, Николай разочарован: рядом нет Аликc. Она знала, что встретит там Николая, а отец, к тому времени скончавшийся, взял с нее обещание отказаться от Николая. И этому обещанию, — как Аликc решила для себя, — она будет верна до смерти.

Проблема с обращением в православие?

Отец Аликc, как уже говорилось, негативно относился к обращению Эллы в православие. В отличие от сестры, в случае замужества с Николаем, российским престолонаследником, у Аликc не было бы выбора: она должна была бы перейти в православие. Но даже если отставить в сторону вопрос о религии, в последние годы своей жизни великий герцог Гессенский всецело присоединился к мнению английской королевы: «не позволить еще и Алики уехать в Россию». Его позиция означала для Аликc окончательный приговор.

И Аликc смиренно покорилась. Волю чувствам она дает в своих дневниках, содержащих скорее случайные пометки и заметки, чем непрерывные записи. Несчастная заполняет свои записные книжки любовными стихами и молитвами и уже в девятнадцатилетнем возрасте ищет утешения в религии. Большинство стихов явно из английских молитвенников, значительно реже Аликc обращается к назидательным немецким текстам, как, например, в следующем случае:

«Всю ночь напролет вижу во сне,как радостно тебя я встречаю,и, глухо рыдая, бросаюсь к тебе,к ногам твоим, мой милый…Ты молвишь украдкой мне тихое слово…»

А вот английские:

«То Thee refer each rising grief,Each new perplexity,That I should trust Thy loving care,And look to Thee aloneTo calm each troubled thought to rest,In prayer before Thy throne»

Подстрочник:

Тебе приношу я все печали,И каждую новую больВверяю Твоему любящему сердцу,И взираю лишь на тебя,И исчезают все мои тревогиВ молитве перед Твоим Престолом.

Аликc не ропщет на судьбу — она, видимо, смирилась со своим положением. Во всяком случае, так можно заключить из эпиграммы, надписанной над этими стихами:

«Аll things work together for them that love God»

(Все идет на пользу тем, кто любит Бога)

В это же время Николай записывает в своем дневнике: «Беседовал с Мама по семейным вопросам. При этом она задела чувствительнейшую струну моего сердца. Разговор коснулся той мечты и надежды, которыми я только и живу день ото дня. Миновало уже полтора года, как я говорил с Папа на эту тему, и с тех пор ничего не переменилось, кроме того, что я люблю Аликc еще больше и глубже после нескольких недель, которые она провела здесь в 1889 г. Долго я противился своим чувствам, пытался внушить себе, что мечта моя несбыточна. Между нами религия, после того как отказали Эдди.

Помимо этого барьера между нами ничего не стоит — и я почти уверен, что чувства взаимны! Все в руках Божьих. Я преклоняюсь перед его добротой и спокойно гляжу в будущее…»

Между тем Аликc подыскивают другого жениха, и об Эдди уже не заходит речь. Как в свое время для Эллы, в игру снова вводят Фрица Баденского, некогда выступавшего в качестве альтернативной князю Сергею кандидатуры. Однако на этот раз отказывается он сам: «Я не хочу жениться ни на какой английской принцессе!» — коротко и ясно ответствует он.

Тем временем в Петербурге родители Николая, после серьезного разговора с ним, также ведут поиск подходящей невесты. Так как ни царь, ни царица не хотят видеть Аликc своей невесткой, рассматриваются другие варианты. Выбор невелик — не случайно его хотят убедить в выгодности партии с той Еленой Орлеанской, дочерью графа Парижского, которую взяли на примету также в Англии — для потенциального соперника Николая, Эдди.

Когда перечисляют приемлемых невест, Николай только качает головой. Речь заходит о Маргарите Прусской. Тогда Николай категорически заявляет: «Чем жениться на этой каланче, так я лучше стану монахом!»

Увещевательные беседы находят отражение в дневнике:

«Сегодня Мама снова намекала на Елену Орлеанскую, дочь графа Парижского, что поставило меня в тяжелое положение: я достиг перепутья — самому мне хотелось бы идти в одном направлении, но Мама явно желает послать меня в другом! Что из всего этого получится?»

Как француженка, так и пруссачка между тем дали понять, что не помышляют об обращении в православие, и тем самым вышли из игры.

Достойной невестой наследника царского трона могла быть только представительница ведущей династии. Принадлежность к православной вере была не обязательной, ибо она и без того должна была в нее перейти. За столетия Романовы породнились со многими королевскими и княжескими домами Европы, однако ни разу с Габсбургами или Бурбонами. И не только из-за традиционного политического соперничества: католическая церковь категорически запрещала своей пастве обращение в православие. Появление, однако, такой возможности для Елены Орлеанской, вероятно, — помимо питавшего надежду желания — было связано с тем обстоятельством, что в данном случае речь больше не шла о правящей династии. Франция стала республикой, и религия была отделена от государства. В случае Эдди все это, как уже упоминалось, не помогло, так как отец невесты все равно не позволил ей перейти в англиканскую церковь.

Существенным положением объемных норм брачных уложений династии Романовых является запрет заключать брак с кузенами первой степени родства. Эта мера, в частности, призвана была предотвратить распространение наследственных заболеваний. Передача гемофилии, как случилось в английском королевском доме, при соблюдении русских правил, исключалась бы — разве что она была бы занесена извне…

Поиски жены для престолонаследника остаются безрезультатными. Поскольку Николая все равно еще считают незрелым молодым человеком, родители не настаивают и дают ему еще пару лет.

Счастливый холостяк беззаботно проводит эти годы в Петербурге: в занятиях военным делом, в театрах, на званых обедах, со своей подружкой балериной Матильдой Кшесинской.

Однако, храня верность далекой цели, Николай пишет в дневнике:

«Моя мечта — жениться на Аликc!»

Тем временем, в начале 1892 г., умирает отец Аликc, великий герцог Людвиг Гессенский. Эта потеря глубоко потрясает двадцати летнюю девушку.

В письме, написанном вскоре после этого бабушке в Англию, она, в частности, говорит:

«…я едва могу писать, чувствую себя совершенно разбитой. Эта невосполнимая потеря кажется мне почти невыносимой, неизвестно, как жить дальше тому, у кого отняли солнечный свет. И все же надо набраться мужества и попытаться быть, как Он, и делать то, чего желал бы Он. О, как ужасно[38] мы за ним скучаем, с каждым днем все сильнее. (…) Для меня никогда не было большего ангела, такого хорошего, такого любезного, доброго, любимого. Он был всем для меня, и чем больше мы оба бывали вместе, тем ближе я ему становилась, и все же мы не смогли его уберечь. (…) Но мы должны смириться с этой утратой, ибо я уверена, что наш небесный отец не взял бы его от нас, если бы не хотел избавить от дальнейших страданий на земле (…)