Дитрих Айгнер - Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль

Если Рузвельт, очевидно, мог убедить избирателей перед выборами в своей воле взять на себя нелегкое дело преодоления бедственного положения, то Олбани не было тем местом, где бы нашелся политик, который смог бы принять решительные меры для улучшения положения людей в этом широко распространившемся тяжелейшем экономическом кризисе столетия.

Только в Вашингтоне и только как президент он мог бы вообще сделать что-то существенное. Это была ирония рузвельтовского положения. Ему «нужен» был кризис, чтобы стать президентом, только как президент он имел шанс к его преодолению. Без мирового экономического кризиса он, вероятно, никогда не стал бы президентом США.

Великая депрессия — этот пятилетний кризис (с 1929 по 1932/33 год) тридцатилетнего катастрофического периода, который начался в 1914 году первой мировой войной и закончился в 1945 году в конце второй мировой войны атомными бомбами, сброшенными на Хиросиму и Нагасаки, — была в значительной степени следствием первой мировой войны и стала важной причиной второй мировой войны. Ее особенная сила, длительность и протяженность могут быть поняты, если оглянуться назад на структурные слабости мировой экономики после первой мировой войны, относительное равновесие, которое было разрушено этой войной. В Европе война временно парализовала бывший центр мировой торговли. Усилившимися негативными последствиями в связи с Версальским договором были инфляция, снижение покупательной способности в Европе, крах транспорта, а с ним и обмена, и потеря покупательной способности в части импорта заокеанских товаров. На долгое время война навязала новые привычки как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, нарушила обращение товаров и капитала, привела к хроническому перепроизводству сельскохозяйственных продуктов — от этого больше всего пострадали фермеры США, которые во время войны чрезвычайно расширили свои посевные площади, — ускорила во многих странах образование картелей и монополий, лишила торговлю гарантий и соизмеримости золотого стандарта, усилила всюду в мире стремление к экономическому национализму и протекционизму, замедлила, исключая США, очень сильно экономической рост, по сравнению с 1890 по 1913 год, обременила прежде всего международную валютную и кредитную систему хроническим недостатком доллара, долгами и репарационной каруселью.

Одним из важнейших последствий войны для мировой экономики двадцатых годов и мирового кризиса был подъем Соединенных Штатов Америки до уровня ведущей экономической державы мира. Успех был обусловлен двумя причинами: во-первых, значительным весом нового производственного, потребительского, торгового и финансового гиганта, во-вторых, неспособностью и нежеланием США покончить с этой ролью и в качестве гаранта мировой экономической системы поставить себя на место Англии, это значит не только от других требовать основанной на либеральных принципах мировой экономики, но и соблюдать самим эти правила. Американская торговая политика была, с точки зрения зарубежья и международного равновесия, экономически нелепой. С одной стороны, в двадцатые годы началось американское экспортное наступление на капитал и товары, и ни американские налогоплательщики, ни конгресс, ни республиканское правительство Гардинга и Кулиджа не думали о том, чтобы накопившиеся за время первой мировой войны долги союзников оценить как потерянный военный вклад в победу над Германией и прийти к согласию по вопросу долгов и процентов. С другой стороны, США не давали миру, особенно Европе, возможность оплачивать проценты, долги, кредиты и товары прибылями от девизов, потому что они не были намерены изменить своему традиционному протекционизму и достаточно высоко поднять шлюзы для импорта иностранных товаров. Американцы хотели, смотря по обстоятельствам, иметь все лучшее со всего света: защиту от иностранной конкуренции, усиленный экспорт, нетто-кредиторское положение и своевременную оплату военных долгов.

Структурный изъян неомеркантилистической политики США был устранен, в сущности, искусственно, путем краткосрочных и долгосрочных кредитов США. Международный платежный оборот был опасным образом связан с допущением непрерывного американского кредитного потока, который, в свою очередь, зависел от непрерывного бума в США и глубокой веры американских кредиторов в политическую и экономическую стабильность стран-дебиторов. Если одна или несколько таких предпосылок исчезают, то кризис словно запрограммирован. Если экономику США охватывает кризис, тогда его всемирное распространение неизбежно в связи с большим весом американской экономики в мировом хозяйстве.

Именно такое взаимодействие наступило в октябре 1929 года, когда мощный спекулятивный бум на биржах акций США, который не имел больше никакого отношения к росту производства, превратился как самостоятельная величина в отливающий разными цветами мыльный пузырь и закончился самым крупным в истории биржевым крахом. Развал биржи вызвал сразу ж: е обратное действие в Европе и странах, экспортирующих сырье, европейский кризис ударил по Америке, и, наконец, спираль депрессии повернула вниз в широком интерактивном процессе, пока она в 1932 году не достигла своей глубинной точки. Экономические последствия повлекли за собой сокращение американских кредитов, снижение производства, всеобщий упадок цен, снижение национального дохода, массовую безработицу, сокращение мировой торговли и развалившуюся систему мировой торговли, которая в связи с широко распространенным в мире протекционизмом прекратила свое существование, потому что каждое государство принимало свои защитные меры под девизом «спасайся, кто может», что в совокупности еще больше обостряло кризис.

США наряду с Германией относились к государствам, которые пострадали больше всего. Страну охватил неслыханный кризис, о чем свидетельствует масса статистических данных: промышленное производство, национальный доход, оптовые цены на сельскохозяйственные продукты, например, упали с 1929 по 1932 год на 50 %, зарплата всех занятых в производстве сократилась со 100,5 пункта (средняя в 1929 году) до 44 пунктов в 1933 году. Безработица быстро росла, в среднем охватила в 1933 году почти четверть работоспособных американцев, а именно — 12,5 % из добрых 50 миллионов. Когда ценные бумаги в июле 1933 года достигли самого низкого уровня, сумма в 74 миллиарда долларов растворилась в воздухе. Количество зарегистрированных конкурсов возросло с 22 тыс. в 1929 году до 31 тыс. в 1932 году. В феврале 1933 года страна стояла перед развалом всей банковской системы. Во всех штатах царил голод, были отдельные случаи смерти от голода в стране, которая страдала от переизбытка продуктов питания.