Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик

Ознакомительный фрагмент

старших детей усаживались на заднем сиденье, сажая младших на колени, а мама сидела рядом с отцом, держа кого-то из малышей между собой и рычагом переключения передач. В 70-е годы правила дорожного движения в Ирландии были весьма вольными! Под ногами у мамы обычно лежал мешок картошки и другие припасы, так что ее ноги были подняты. Багажник тоже был забит ведрами, лопатами, одеждой и всем необходимым для отдыха на море. Сзади была прицеплена коляска. Однажды, когда мы добрались до места назначения, какой- то прохожий воскликнул: «О боже, у них еще один!»

Как-то раз, приехав, наконец, к морю, я с восторгом выскочил из машины, сбросил ботинки и помчался на пляж с такой скоростью, на какую только были способны мои маленькие ноги. И тут же напоролся на большой кусок стекла, присыпанный песком. Я расплакался, и отцу пришлось везти меня к врачу, чтобы зашивать рану. Папа всегда отвозил нас в Трамор, но лето — слишком напряженное время года для любого фермера, поэтому он обычно оставался лишь на пару дней и снова уезжал. Обычно он уезжал или приезжал глубокой ночью, разницы между ночью и днем для него не существовало. Задолго до появления в Ирландии автострад отец проезжал по 80 миль из Баллифина и обратно по плохим дорогам, чтобы его семья ежегодно могла отдохнуть у моря. Помню, как мы с ним подъехали к нашему трейлеру в полночь — весь день мы заготавливали силос на ферме. А в другой раз он появился совершенно неожиданно, и приятелю моей сестры Фрэнсис — Лиаму, которого не должно было там быть, пришлось бежать через заднее окно!

Сколько помню, отцу редко удавалось отдыхать больше нескольких дней в году, и каждый раз он страшно беспокоился о том, что происходит дома в его отсутствие, постоянно бегая в телефонную будку посреди кемпинга, чтобы переговорить с тем, кто присматривал за нашим скотом и овцами, мучая его подробными расспросами. Не хотел бы я оказаться на месте того человека, если бы что-то пошло не так. И сегодня я сам так же мало отдыхаю, как мой отец, потому что я из того же теста. Уезжая читать лекции, я все время остаюсь на связи по телефону или в Интернете, а если бы я взял отпуск, то вел бы себя, как он. Возвращаясь к нам в Трамор, папа в первый день всегда отсыпался, и на все остальное у него оставался лишь один день. Он любил непринужденно прогуляться по набережной как истинный сибарит и человек состоятельный, хотя и то, и другое было неправдой.

Наши каникулы в Траморе был полны захватывающих приключений и открывали перед нами новые возможности. Здесь можно было строить замки из песка, плескаться в море, общаться с другими детьми и развлекаться в парке аттракционов! Это была яркая, потрясающая, фантасмагорическая страна чудес, полная ярмарочных каруселей и игровых автоматов, где за один-два пенса можно было выиграть целое состояние. Именно на все эти необычайные приключения я и откладывал с таким трудом заработанные деньги. А когда наступало время, я очень тщательно продумывал, сколько и на что я могу потратить каждый день, чтобы растянуть свои запасы на весь отпуск. Обычно я тратил около двух фунтов в день. Во мне всегда теплилась надежда, что я смогу выиграть немного денег на восхитительном игровом автомате «Пенни фоллз», куда нужно было кинуть монетку, и, если момент будет выбран правильно, вся скопившаяся внутри груда монет посыплется в лоток для выигрыша. Но мне ни разу это не удалось.

* * *

До одиннадцати лет я ничего не знал о большом мире, если не считать нашей ежегодной поездки в Трамор. В Дублине я был всего несколько раз, Я мог себе представить только то, что показывал наш черно-белый телевизор. Он был снабжен монетоприемником, куда следовало кидать монетки в 50 пенсов — так взималась плата за аренду.

Если мне хотелось посмотреть телевизор, я всегда мог где-нибудь заработать пятьдесят пенсов. Я присматривал за овцами нашего соседа мистера Льюиса, помогал фермерам грузить скот и по средам подрабатывал на еженедельном рынке в Маунтрате. Я мог смотреть телевизор столько, на сколько хватало пятидесяти пенсов. Впрочем, не могу припомнить, чтобы в детстве я смотрел что-то, кроме «Улицы Сезам». Культурное разнообразие меня поражало — в Ирландии ничего такого не было. По телевизору я впервые увидел детей, которые не были похожи на моих родственников и соседей. Особенно в этой передаче мне нравилась игра «Одна из этих вещей не похожа на остальные», потому что я не понимал, имеют ли они в виду цвет шляп на детях или самих детей. Я был простодушным семилетним ребенком, который жил в культурном вакууме, — Баллифин в те годы определенно не был центром социального и этнического разнообразия. А наше школьное обучение не давало возможности понять, что я чего-то не знаю.

До конца 70-х годов — своих десяти-одиннадцати лет — я жил в полном неведении относительно большого мира. Именно к этому времени посредством старого черно-белого телевизора в мою жизнь вошли два персонажа, которые заставили меня усомниться в справедливости существующего положения вещей. Первым был «Человек на шесть миллионов долларов» (из одноименного сериала) — Стив Остин, фантастический герой, который, по крайней мере, в кино, состоял из бионических протезов. Он был сильнее, быстрее и лучше любого обычного человека.

Я тоже хотел стать таким — и даже больше: мне хотелось сделать то же самое для других людей и животных.

Моя мечта сформировалась летом, накануне поступления в среднюю школу, когда мы с дядей Полом рыбачили на реке Шаннон.

Дяде Полу ампутировали ногу после аварии на мотоцикле. Все знали, что у него деревянная нога, но я никогда ее не видел. День был очень жарким — один из немногих по-настоящему жарких дней в моем детстве. Мы с дядей Полом уехали за сорок пять миль от дома, в Атлон, большой город на главной реке Ирландии — Шаннон. К концу поездки дядя разворчался, что, в общем-то, было ему несвойственно. Помню, что он захромал сильнее обычного и становился все мрачнее по мере того, как мы доставали наши удочки из багажника, платили за лицензию и брали напрокат небольшую синюю лодку. Минут через десять после того, как мы отчалили от берега, причина его раздражительности стала очевидной. Все произошедшее я запомнил навсегда, словно в замедленной съемке. Дядя Пол закатал штанину, и я впервые увидел деревянную ногу. В тот момент я греб изо всех сил,