Лев Троцкий - Портреты революционеров

113

На самом деле вплоть до 1920 года Красин продолжал смотреть на деятельность Ленина и Троцкого со значительной долею скепсиса. Свидетельство тому, между прочим, письмо Красина жене от 25 августа 1918 года: «Самое скверное– это война с чехословаками и разрыв с Антантой. […] Чичерин соперничал в глупости своей политики с глупостями Троцкого, который сперва разогнал, расстроил и оттолкнул от себя офицерство, а затем задумал вести на внутреннем фронте войну. […] Победа чехословаков или Антанты будет означать как новую гражданскую войну, так и образование нового германо-антантского фронта на живом теле России. Много в этом виноваты глупость политики Ленина и Троцкого, но я немало виню и себя, так как определенно вижу, – войди я раньше в работу, много ошибок можно было бы предупредить. Того же мнения Горький, тоже проповедующий сейчас поддержку большевиков, несмотря на закрытие „Новой жизни“ и недавно у него из озорства произведенный обыск».

114

Глебов-Авилов Николай Павлович (1887—1942? – дата, приведенная в советских энциклопедиях, явно неправильная).– Один из самых талантливых хозяйственных деятелей, нарком почт и телеграфов в первом Советском правительстве. С 1928 года начальник строительства, директор завода «Ростсельмаш». Короткое время входил в ленинградскую, а затем «объединенную» оппозицию. Расстрелян. Реабилитирован.

115

Нападки на ведущих советских дипломатов – постоянный лейтмотив статей Троцкого конца 30-х годов. Послы Советского Союза в Вашингтоне (Трояновский), в Париже (Суриц) и в Лондоне (Майский) в своих многочисленных интервью поливали Троцкого грязью, называли его «контрреволюционером» и «прихлебателем фашистов». Отвечая им, Троцкий не упускал случая упомянуть, что все они во время Октябрьской революции и в годы гражданской войны находились «по ту сторону баррикад».

116

Речь идет об одном из братьев Беленьких– Григории (одно время секретаре Краснопресненского райкома партии) либо Абраме. Оба они находились одновременно с Лениным в парижской эмиграции, являлись друзьями семьи Ульяновых, а в 20-е годы в разное время отвечали за охрану Ленина. После смерти Ленина братья Беленькие примкнули к возглавляемой Зиновьевым, Каменевым ленинградской оппозиции, а затем вошли в «объединенную» оппозицию. Погибли в годы сталинского произвола. Реабилитированы.

117

К 30-м годам, работая над биографией Сталина, Троцкий уже забыл подробности публикации этой карикатуры и обратился в Париж к своей стороннице Леле Эстриной (Далиной) с просьбой разыскать первоисточник. В амстердамской коллекции бумаг Троцкого сохранился (вышедший, судя по его надписи, из недр антисталинской московской оппозиции начала 30-х) рукописный фельетон под заглавием «О том, как наш староста Калиныч отбил Татьяну Бах у Авербаха». На отдельном листке комментарий Троцкого: «К разложению кремлевских верхов. Разыскать карикатуру 20-х годов». Видимо, речь идет о все той же карикатуре на Калинина.

118

По другим сведениям, Нестор Лакоба был отравлен агентами Берия, торжественно похоронен. Затем сталинские же власти надругались над его прахом.

119

Троцкому запомнилось почему-то лишь поведение записного грубияна Сахарова. Но и другие видные партийцы, защищавшие в то время «генеральную линию» Сталина против «уклонистов» Троцкого, Зиновьева и Каменева, вели себя так же «по-гангстерски».

120

Автором этого письма был Борис Николаевский. Он составил его по рассказам вырвавшихся из Советского Союза партийных оппозиционеров, вставил почти дословно несколько фрагментов из своих разговоров с Николаем Бухариным, но в первую очередь опирался на различные материалы «Социалистического вестника» и «Бюллетеня оппозиции», в частности, о деле Рютина и о борьбе на советском Олимпе.

121

Троцкий, пока до него не дошло достаточно сведений о работе сталинских мастеров пыточных дел, считал, что если подследственный либо подсудимый дает показания, то это значит – он не обладает достаточной силой воли. Опять-таки о политиках, не выведенных на открытый процесс, Троцкий думал, что они своим мужеством завели следствие в тупик. На самом деле «не пошедших на контакт» со следствием арестованных были считанные единицы, а кого выводить на процесс – подчас зависело от случая либо от «кондиции» подследственного. В даче же показаний играли роль не столько моральный критерий и даже не сила воли, сколько тот факт, как быстро следствие откроет ахиллесову пяту своей жертвы (привязанность к семье, реакцию на определенные лекарства либо гипноз, сильный или слабый болевой потолок). Не стоит также списывать со счета и остатки веры в свои прежние идеалы, из-за чего «разоруживались» не раз перед следствием даже самые сильные в физическом и моральном отношении люди.

122

В своих воспоминаниях «Моя жизнь» Троцкий пишет: «Серебровский был патриот. Как обнаружилось позже, он питал злобную ненависть к большевикам и считал Ленина немецким агентом. […] После нашей победы в Октябре я привлек Серебровского к советской работе. Как многие другие, он через советскую службу вошел в партию. Сейчас это член сталинского ЦК партии, одна из опор режима. Если в 1905 году он сходил за пролетария, то теперь несравненно легче сходит за большевика».

123

Возмущение Троцкого объяснимо в первую очередь тем, что начисление соответственного партийного стажа с середины 20-х годов зависело от Секретариата ЦК и превратилось в орудие сталинской партийной бюрократии. Если, к примеру, во время партийных съездов, проводившихся при жизни Ленина, активным участникам Октябрьской революции (будь они бывшие меньшевики, межрайонцы либо внефракционные социал-демократы) засчитывали их старый партийный стаж, то на XIII съезде Троцкий и его сторонник Карл Радек присутствовали в качестве членов партии лишь с 1917 года. А «старый большевик» Серебровский в отличие от них уходил из рабочего движения на долгие годы.

124

На копии письма, хранящейся в архиве М. Истмена в Индианском университете, в верхней левой части письма рукою Троцкого написано: «Не для печати, а для использования». – Прим. ред. – сост.

125

Троцкий, излагая ниже в нескольких словах содержание этого письма, видимо, не имел в руках копии. Французский историк Пьер Брюэ нашел эту копию среди гарвардских бумаг Троцкого. Вопреки широко распространенной легенде письмо это было направлено не Радеку. Напротив, в нем содержится критика «капитулянтского» поведения последнего.