Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

счастлив, считая себя на вершине блаженства. Мое тщеславие было удовлетворено обладанием самой знаменитой красавицей Франции, любовницей императора, предметом восхищения и аплодисментов публики…» Никогда не подумаешь, что эти строки принадлежат будущему шефу жандармов Александру Христофоровичу Бенкендорфу, которого мы привыкли вспоминать не иначе как «царского сатрапа», «мрачную личность мрачной эпохи» и «гонителя Пушкина».

Сегодня историки склонны к переоценке личности Бенкендорфа, представляют его бесстрашным офицером и ярким государственным деятелем. Вспоминают о том, что, когда царедворцы доложили императору Николаю I о смерти Александра Христофоровича и выразили искренние соболезнования о смерти его личного друга, государь, согласно легенде, воскликнул: «Он был другом империи!»

Кроме всего прочего, Бенкендорф неисправимый ловелас, а его мемуары больше напоминают авантюрно-приключенческий любовный роман. Кстати, впервые их напечатали полностью, без изъятий и исправлений, только спустя 168 лет после смерти автора — и на это есть немало причин. Когда Бенкендорф в 1844 году умер, его рабочий кабинет опечатали, а специальная комиссия занялась разбором бумаг. Личные записи чиновника передали императору, тот не стал предавать их огласке и хранил в библиотеке Зимнего дворца. До 1917 года была опубликована лишь небольшая часть воспоминаний…

Самое интересное в записках молодого Бенкендорфа — это его личная жизнь. Учился он плохо, причем не скрывал этого никогда. Причины, по его же собственным словам, — природная лень и увлечение женщинами.

В 1807–1808 годах он состоял при русском посольстве в Париже, и тогда начался его роман с известной французской актрисой, выступавшей под именем мадемуазель Жорж, которая до этого была любовницей Люсьена Бонапарта (младшего брата Наполеона Бонапарта), затем польского князя Льва Сапеги, а позже и самого Наполеона.

«Актриса французского театра мадемуазель Жорж жила во дворце и была близко знакома с Наполеоном; она поразила меня своим большим талантом и ослепительной красотой», — вспоминал Бенкендорф. Правда, это не помешало ему практически сразу же вступить в любовную связь с графиней Висконти, любовницей маршала Бертье, «крупной и красивой пятидесятилетней женщиной, которая еще могла внушить желания и испытывала их сама до такой степени, что каждый вновь прибывший становился их объектом».

Французская актриса М. Веймер, более известная как мадемуазель Жорж

«Красивые очертания ее тела, прекрасное сложение и удивительная свежесть заставили (меня. — Ред.) забыть ее возраст и даже забыть мадам Савари, — отмечал Бенкендорф. — Последняя не простила мне этого и после возвращения своего супруга не упускала случая мне отомстить и создать все те неудобства и пустить сплетни, которые только может изобрести женский ум. Эти малоинтересные связи не отвратили меня от других женщин, тех, кого можно было купить в некоторых домах по более или менее высокой цене и которые привлекали всех иностранцев легкостью, разнообразием и тем замечательным выбором, который там можно было сделать».

Тем временем, по словам Бенкендорфа, он продолжал мечтать только о мадмуазель Жорж: «…она одна заполнила всю мою душу, я стучался в ее дверь, но бесполезно. Чем больше я встречал трудностей, тем больше желание овладеть ею становилось непреодолимым. В конце концов, после многочисленных хлопот и трудностей, я был введен к ней, и моя любовь не встречала больше препятствий.

Я использовал все свои возможности, чтобы понравиться ей; я подкупил ее горничную, я мечтал только о том, чтобы предупредить все ее желания; я побывал у ее матери, у ее дяди, у всех членов семьи. Моя страсть, вернее, удивительная красота мадемуазель Жорж, ее великая репутация полностью ослепили меня, и я нежно любил актрису, любовницу Наполеона, который теперь для нее больше, чем любовник.

Я стал глупым, как всякий влюбленный; наконец, мое усердие и представление о том, что в Париже адъютант императора России должен быть богатым, завоевали мне расположение этой несравненной красавицы. Я был сам не свой от радости и счастья и забыл все, даже чувство долга, ради того, чтобы заниматься только своей любовью».

Весной 1808 года Бенкендорф вывез мадемуазель Жорж в Петербург из Парижа. История была захватывающей — с переодеванием, подменой паспорта и прочими атрибутами, достойными авантюрного романа.

«Я не мог уехать одновременно с мадемуазель Жорж, — вспоминал Бенкендорф. — Отъезд не должен был быть неожиданным, но непременно согласованным с посольством, я не мог компрометировать себя похищением. Я заплатил одной женщине, которая обратилась в австрийское посольство за паспортом. Внешне она походила на мадемуазель Жорж и та должна была получить ее паспорт после заявления о потере своего.

Для того, чтобы обмануть прислугу, мы приучили ее к нашим отлучкам на несколько дней в Версаль. Дорожная карета была приготовлена у меня, все вещи собраны по мере возможности».

Приезд певицы в столицу Российской империи стал сенсацией. Хотя в светском обществе были склонны видеть в ней соблазнительную шпионку Наполеона, а потому осыпали упреками Бенкендорфа: мол, зачем он привез ее в Петербург? Тем не менее с мадемуазель Жорж сразу заключили контракт. Император Александр I принял ее, подарил ей бриллиантовые застежки и пригласил на бал в Петергоф.

Бенкендорф больше не скрывал своей связи с ней: «Мы вместе жили и вместе принимали, как если бы мы были мужем и женой. Вначале в свете отвергали это как нечто неприличное, но в конце концов это стало обычным делом. Все дни были полны очарования, я забыл и войну в Финляндии, и дома, которые раньше часто посещал. Я проводил все время в кругу актеров, актрис и моих молодых друзей, которые были рады поддержать это веселое общество.

К стыду своему, я почти год прожил этой беспечной жизнью, полной любви и безделья. В конце концов, хотя ни моя привязанность, ни прелесть нашей связи не уменьшились, я, тем не менее, почувствовал стыд за свое бездействие; война в Финляндии закончилась, кто-то завоевал на ней громкое имя, а я это упустил». В своих мемуарах Бенкендорф отмечал, что к 1810 году мадемуазель Жорж оставила его из-за нового любовника, который «был настолько ревнив, что я не мог ни повидать ее, ни поговорить с нею… Я видел, насколько мне будет трудно преодолеть мою страсть, но, тем не менее, принял решение спрятать ее, начав ухаживать за другой женщиной».

Ею стала недавно приехавшая в Петербург актриса французского театра мадемуазель Бургуан. По словам Бенкендорфа, она была замечена благодаря своему прекрасному таланту и прелестной фигуре. «Я обратился к ней, уверяя, что она единственная, кто может заставить меня забыть мою любовь к мадемуазель Жорж.

Она нашла весьма лестной для своего тщеславия идею, состоящую в том, чтобы стереть из моего сердца воспоминания об ее блестящей сопернице. Веселость мадемуазель Бургуан вскоре