Дневник 1879-1912 годов - Александра Викторовна Богданович

class="p1">Вчера Рейнбот, вернувшийся из-за границы, рассказывал, как безобразно ведут себя там русские вел. князья. Рейнбот был в Париже и в Ницце, видел в Cafe de Paris в Париже вел. ich. Бориса Владимировича за ужином с кокотками во время la mi-careme[69]. Сидел с Борисом за одним столом и Кубе. Кокотки опутывали Бориса серпантином, привязали ему к уху шар, изображающий свинью, и в таком виде он сидел в этом обществе, где крики и смех все время раздавались на весь ресторан. В Монако Рейнбот видел вел. кн. Марию Павловну за рулеткой, там же вел. кн. Алексея Александровича с Балеттой, вел. кн. Сергея Михайловича и Андрея Владимировича с Кшесинской.

24 мая. Был Пуришкевич, сказал, что собирается в своей речи за ассигнование кредита на флот сказать, что Балетта (любовница вел. кн. Алексея Александровича) стоит дороже, чем Цусима.

25 мая. Пуришкевич сказал сегодня по телефону, что Морское министерство в таком положении, что ему ничего доверить нельзя. Сказал он также, что у него есть факты, которые еще более дискредитировали бы министерство, но о которых он не упомянул в Думе. Например, командир «Орла» посадил это судно на мель, чтобы получить побольше денег, так как в это время считался в плавании. Несмотря на все приказы начальства снять с мели «Орла», он его не снимал, за что был смещен, а назначенный на его место Гире моментально снял с мели судно. И таких фактов во флоте масса. Про Дикова говорил, что в Комитете по государственной обороне у него всегда такое беззаботное выражение лица, ко всему он относится безучастно, сидит с зубочисткой в руках, что при таком министре грешно что-либо давать морскому ведомству.

1 июня. Зайончковский (теперь командир бригады, а раньше был командиром Егерского полка) рассказывал много безотрадного об армии, о тех непорядках, которые там существуют, и той анархии, которую вносит вел. кн. Николай Николаевич тем комитетом, в который входят вел. князья – Петр Николаевич, Сергей Михайлович, затем генералы Палицын, Редигер, Газенкампф. Этот комитет ведает тем, что дает аттестации генералам, кого и куда назначать. Вел. кн. Сергей Михайлович проводит там своих артиллеристов. Остальные генералы топят там всех, у кого есть способности, есть инициатива.

8 июня. Стишинский говорил про царя, что он – сфинкс, которого разгадать нельзя. Царь – слабовольный, но взять его в руки невозможно, он всегда ускользает, никто влияния на него иметь не может, он не дается, несмотря на всю слабость характера.

По достоверным сведениям Стишинского, покойный Д.Ф.Трепов умер вследствие того, что не мог перенести немилости царя, который его прямо вытолкнул из своего кабинета – взял за плечи и вытолкнул в дверь.

Относительно несчастного случая в шхерах с яхтой «Штандарт» кн. Кочубей рассказал Стишинскому, со слов Нилова, что тут не один камень сделал пробоину, а была мина на этом камне, что никогда от камня такой величины пробоины не бывает. Нилов стоял на мостике, когда лоцман умышленно повернул яхту на камень. Он сразу не понял злого умысла лоцмана, остановить ход яхты было немыслимо – и тут же случилась катастрофа. Царю про всё это было доложено, но он приказал об этом молчать. Поэтому на суде про этот злой умысел никто не говорил. Теперь становится ясным, почему никто, даже Нилов, не подвергся наказанию.

10 июня. Сегодня говорили, что в истории царицы, Танеевой и Орлова последний – ширма, что неестественная якобы дружба существует между царицей и Танеевой, что будто муж этой Танеевой, Вырубов, нашел у нее письма от царицы, которые наводят на печальные размышления. Говорила это Кочубей. Теперь эту Вырубову (Танееву) взяли к себе ее родные, Танеевы, и в Петергоф больше пускать не будут. Какой скандал, если это всё правда! Говорят, что уже в немецких газетах про всё это написано. В Уланском полку про всё это много говорят, верно, и в других тоже, но царь ничего не знает.

Много говорят о разводе Танеевой с мужем, Вырубовым.

1 июля. Сказал сегодня Зилотти, что Вырубова была на «Штандарте». Зилотти знает, так как на «Штандарте» телеграф морского ведомства. Вырубова с царицей обменялись депешами: Вырубова спросила, когда ей можно приехать; получила ответ царицы, чтобы скорее приехала. Когда Вырубова приехала, фрейлины Оболенская и Тютчева уехали в отпуск.

22 августа. Вчера Рейнбот рассказал, как однажды, когда он был градоначальником в Москве, был у него Дубровин, завтракал. Было многолюдно. Во время завтрака Дубровин вел себя бестактно, даже нахально. Между прочим он говорил, что у него в Петербурге два склада оружия, о которых он сказал Лауницу, когда тот был в Петербурге градоначальником, а о третьем складе, несмотря на все просьбы Лауница, он не скажет, и что этот склад его полиция никогда не найдет. Затем говорил Дубровин, что в его власти делать погромы: нажмет одну кнопку – погром в Киеве, нажмет другую – погром в Одессе и т. д.

28 августа, Севастополь. Надо думать, что в Севастополе в эту минуту не вполне спокойно. Градоначальник Мореншильд вчера говорил, что задержал прокламацию к военным, что из Севастополя пришла сюда эта литература. Затем Кюри рассказывал, что с корабельной стороны выселено 54 еврейских семейства, что составит в общем 400 человек.

29 августа. Вчера был у Е.В. генерал Колосов, который здесь начальник инженеров. Он пережил в Севастополе, а также в Очакове все смутное время, был председателем судов над моряками и над Шмидтом. Рассказал он, как с генералом Григорьевым, который теперь здесь комендант крепости, он был у Шмидта за несколько часов до его смерти. Он обратился к Шмидту со словами, чтобы он перед смертью повинился, просил бы о смягчении своей участи, поведал бы, что его побудило так себя вести, и проч. На эти слова Колосов получил ответ от Шмидта, что он сделать этого не может, – «что скажет Россия?».

1 сентября. Адмирал Дефарб много рассказывал про лейтенанта Шмидта. Зять жены адмирала Винницкий был на эскадре, которая под командой адмирала Кригера ушла вдогонку за взбунтовавшимся «Потемкиным», но стрелять в «Потемкина» эскадра не решалась, потому что «Потемкин» по дороге в Одессу захватил много миноносцев и представлял такую силу, с которой надо было бороться, которая могла потопить и испортить много судов. По словам адмирала Дефарба, Чухнин много виноват в том, что произошло это мятежное проявление. Приехав в Севастополь по назначении своем, он стал так грубо обращаться с матросами, что сильно озлобил их, а они и до того были в возбужденном состоянии. Во время