Артем Драбкин - Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Вот так. Воевал на ЛаГГ-3 я с конца 1941 года, а в 1942 году мы первые в Союзе получили «кобры».

Первые «кобры» пришли из Англии. Причем англи­чане не так, как мы, отправляли самолеты. Мы ведь пе­ред отправкой все помоем, вылижем, а они, как их «кобры» были грязные, на колесах земля, так и привез­ли нам их такими морским путем на кораблях. Достави­ли «кобры» в Африканду. Главной сложностью было то, что с машинами не привезли никаких инструкций. Мы, к примеру, никак не могли допереть, как у них работают тормоза. У нас тормоза пневматические, на ручке был рычаг, который надо было зажать, а у «кобры», как у бомбардировщика, тормоза гидравлические, и выжи­мались они носком сапога на педали. Долго мы крути­лись, пока это разгадали. Другая особенность: «кобра» трехточечная, а наши самолеты все с хвостовым коле­сом. Соответственно на нашем самолете взлет осуще­ствлялся так: ручку на себя, бежишь, набираешь ско­рость, отдаешь немного ручку, поднимаешь хвост, еще разгоняешься, потом добираешь ручку и взлетаешь. А на «кобре» хвост поднимать необходимости не было. Но у нас же инструкции не было, мы не знали. Взлета­ли, как было положено по нашим нормам, как привык­ли. Первым на «кобре» вылетал Кутахов.

[Кутахов Павел Степанович, подполковник.

Старший лейтенант Павел Кутахов (слева) и летчики полка наблюдают за пилотажем истребителя в зоне

Воевал в составе 19-го иап (145-го иап), командовал 20-м гиап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 367 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 14 самолетов лично и 28 в группе. Дважды Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина (четырежды), Красного Знамени (5 раз), Александра Невского, Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (дважды), медалями]. Он ручку на разбеге на себя взял, потом отдал ее. Самолет бежит, бежит и никак не взлетает. Наконец скорость набрал, а тут уже конец аэродрома, но все-таки машина взлетела. Потом мы доперли, что ручку надо держать нейтрально, пусть машина бежит, пока не наберет скорость подъема передней ноги, а потом уже можно ее отрывать.

Когда мы самолет освоили, то очень хорошо дра­лись. Причем это ж был 1942-й, самый тяжелый год. Немцы рвались к Мурманску, а мы защищали его небо. Вначале у фашистов были старенькие «мессера» 109-й и 110-й. Мы стали их гонять. «Кобры», особенно первые английские, их превосходили. Они легкие были. На них стояла 20-мм пушка, два крупнокалиберных пулемета и 4 крыльевых винтовочного калибра. Я, например, на своей «кобре» снял крыльевые пулеметы, и она у меня даже на «вертикаль» отлично шла. Немцам с нами было не сравниться. Но это продолжалось до тех пор, пока немцы не прислали более современные «109-е». Они опять стали нас прижимать.

—  На одну гашетку оружие выводили?

—  Нет, а надо бы. Гашетка пулеметов выжималась указательным пальцем, а пушки — большим. В бою про пушку часто забываешь. Это у Покрышкина было здо­рово придумано, но тогда передача опыта была плохо организована. Можно ж было по всем частям сооб­щить, что есть такое предложение, хотите делайте, хо­тите нет. Да и дел всего-то: провода переключил, и все. Это не то что на И-16, где от гашеток на оружие троси­ки шли. Бывало, ее не можешь выжать одним пальцем, приходилось двумя руками выжимать.

—  Какие вам чаще всего ставили задачи?

— Наши полки перебрасывали от Беломорска на юге до Мурманска на севере. Чаще всего мы занима­лись прикрытием Мурманска, железной дороги и при­крытием войск. Иногда сопровождали ударные самоле­ты. Одно время нам был придан полк на «илах», он потом стал 17-м гвардейским. Там летчики были подготовлены еще хуже, чем наши молодые. Ориентировались они пло­хо. Приходилось выделять один экипаж, который выпол­нял роль лидера. Он должен был найти цель, спикировать на нее, тогда они наносили удар. Был такой дикий слу­чай. Пошли мы сопровождать «илы». Они взлетели, со­брались, мы пристроили сзади, и один из нас вышел вперед и пошел лидировать. Ну, летим, попали в плохую погоду — снежные заряды, не пройти никак к линии фронта. Походили, вышли к Мурманску, а там зенитки на каждом корабле и на всех сопках стояли. Когда в Мурманск приходили караваны, порт был забит. Любая бомба попала бы точно в цель. Там нельзя было летать никому: стреляли по любому самолету без разбора. И вот, зенитки как начали рубить, но мы «илы» все-таки благополучно отвернули. Пришли на их аэродром в Мур-маши, и лидер, который шел впереди, просто со сниже­нием прошел, сделал «горку». Однако летчики-штурмо­вики настолько напуганы зенитным огнем, что зашли и по своему аэродрому отбомбились, а потом на него же и сели. Вот какой был уровень подготовки летчиков...

— В вашем 19-м полку оборонительный круг применяли?

— Иногда применяли. Только не просто круг, а спи­раль — восходящую или нисходящую. Сбить на спира­ли очень трудно. Здесь, как и на пикировании, очень сложно взять упреждение.

— 16 мая 1942 года вас сбили?

— Да. Дело было так. Восьмерку во главе с Кутахо-вым подняли на прикрытие Мурманска. Кутахов, или, как мы его звали, «отец», вел группу, а я замыкал. За­мыкающим меня или Бочкова [Бочков Иван Васильевич, майор. Воевал в составе 19-го гиап (145-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 300 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 7 самолетов лично и 26 в группе. Герой Советского Союза (посмертно), награжден орде­нами Ленина (дважды), Красного Знамени, Отечественной войны 1-й ст., медалями. Погиб в воздушном бою 4 апреля 1943 г.] ставили, поскольку у нас было отличное зрение. Как тогда говорили: «Немцы еще только взлетают, а вы их уже считаете». На встреч­ных курсах мы перехватили группу немецких самоле­тов: штук двенадцать Ю-88 и истребителей примерно столько же.

Немцы отвернули, пошли на петлю. Мы идем парал­лельно, не атакуем. Они опять разворачиваются на Мур­манск, и мы тоже — не пускаем фашистов. Они опять разворачиваются, и мы разворачиваемся. Таких два или три маневра сделали туда-сюда. Мы ему: «Отец, давай, чего ты тянешь? Атакуй!» И это при том, что их явно больше было! Немцы в таких случаях в атаку не шли, а нам не терпелось ринуться в бой. Кутахов пошел в ата­ку на группу бомбардировщиков, и его первого сбили. Он выпрыгнул. Я его сразу узнал — он высокий, худой, ноги длинные. Я вижу, под куполом человек с длинны­ми ногами, ясно: Кутахов.

Конечно, переживал в тот момент за него. Немцы ж были сволочи. И неправду говорят, будто они рыцари были... Нет! Они добивали тех, кто на парашютах вы­прыгивал. Кутахов висит на парашюте, а они заходят и стреляют. Я старался не допустить прицельной атаки, крутился вокруг него. И по мне попали. Вообще в воз­душном бою, если видишь противника, он тебя не со­бьет. Я вам объясню почему. Для того чтобы попасть, надо взять упреждение, а это значит, враг должен за­крыть капотом твой самолет и вынести прицел в точку, где предположительно будешь находиться ты в следую­щие несколько секунд. Если ты активно маневрируешь, то выбрать такую точку практически нереально. Тем не менее пока я крутился, мне попала одна пуля, но очень неудачно — перебила правый трос руля поворота и, как потом оказалось, пробила масляный бак. Вправо я уже не мог повернуться, но мог выполнять левый вираж и идти по прямой за счет крена.