Василий Балакин - Творцы Священной Римской империи

Сознательное следование немецкими королями каролингской традиции включало в себя два основных компонента: 1) связь с папством: немецкие короли считались защитниками римской церкви и ее светских владений; 2) обладание бывшим Лангобардским королевством: немецкий король одновременно считался и «королем лангобардов», то есть объединял личной унией Германию и Италию. Поскольку германский король мог в качестве правителя лангобардов претендовать и на лангобардские княжества южнее Рима, возникали конфликты с Византией.

Таким образом, каролингская имперская традиция служила хорошим оправданием для восстановления империи в Западной Европе, однако реализация этого замысла была вопросом власти. Необходимыми для этого властными полномочиями обладал Оттон I, но его королевство, несмотря на все свое могущество, лишь в политическом отношении занимало доминирующее положение. И только императорская корона обеспечила Оттону I более высокое, по сравнению с другими королями, достоинство. К притязаниям на политическое доминирование среди других правителей Европы добавились универсальность и большая сакральность. В свою очередь, универсальный характер императорской власти оправдывал господство над негерманскими территориями Империи. Играла свою роль и эсхатология. В политико-теологических представлениях Средневековья Римская империя была последним из великих всемирных царств, чередование которых и составляло историю человечества. Римская империя, включенная в Священную историю, обеспечивала непрерывность исторического процесса до пришествия Антихриста. Поэтому и возлагалось так много надежд на императора, стоявшего во главе христианского мира, призванного защищать его от врагов, отстаивать и распространять истинную веру посредством миссионерства и войны против язычников. Вот почему средневековая Римская империя — Священная Римская империя — была, начиная с Оттона 1, неразрывно связана с Римом и папством. Унаследованная от римской античности идея всемирного господства Империи слилась с универсалистскими притязаниями папства на влияние среди христианских народов. Поднявшись на вершину иерархии светских правителей, Оттон I, а за ним и все его преемники в качестве главы Римской империи ощущали себя законными наследниками Карла Великого и древних римских императоров. Сила Империи Оттонов в том и заключалась, что она всегда могла ссылаться на свою традицию, на связь с поздней Римской и Каролингской империями.

Предпосылки имперской политики и особенно важнейшего ее компонента — итальянской политики Оттона I и его преемников, равно как и ее последствия, чаще всего оценивались в национально-политическом аспекте, что не может быть признано удовлетворительным решением. Многократно задавались одни и те же вопросы: чем была императорская корона, которую более восьми веков носили немецкие короли, для немцев — проклятием или благом? Положил ли Оттон I начало той национальной трагедии, которая выразилась в «особом» историческом пути немцев, в победе князей над центральной королевской властью, в политической раздробленности Германии, что в совокупности привело к гипертрофированному национализму немцев в XIX и XX веках и к национал-социализму? А может, восстановленная Оттоном I Империя, претендовавшая на универсальный характер, соединявшая в себе светскую власть с авторитетом духовного вождя христианского мира, была весьма перспективной попыткой объединения Европы с помощью имевшихся в его распоряжении средств и возможностей?

Как эти вопросы, так и ответы на них, сводящиеся к выяснению пользы или вреда, принесенных итальянской политикой королей и императоров средневековой Германии, можно считать давно изжившим себя анахронизмом. Каждая эпоха живет по своим собственным законам, и имперская идея служила лейтмотивом политики Оттонов, равно как и следовавших за ними Салиев и Штауфенов. Их борьба за императорскую корону и господство над Римом и Италией хотя и были сопряжены с большими жертвами, однако всесторонние связи с древней культурной страной Италией оказывали весьма плодотворное влияние на политическую, хозяйственную, религиозную и культурную жизнь Германии. Итальянская политика, несмотря на все сопряженные с ней жертвы, в целом отвечала интересам страны. Для немецкого правителя тогда не могло быть вопроса, где его страна извлечет большую выгоду — в Италии или в Восточной Европе. Таким образом, итальянская политика явилась причиной не упадка, а подъема Германии во всех областях.

Главный недостаток критики средневековой Римской империи и проводившейся ею политики заключается в том, что критерием оценки деятельности императоров сплошь и рядом служили интересы отдельных европейских народов, тогда как Священная Римская империя выросла из древнеримского представления об универсальной всемирной империи и носила, таким образом, универсальный, а не национальный характер, поэтому понять ее можно лишь с позиций политического универсализма. Критики имперской политики германских королей выдвинули альтернативу: итальянская политика или восточная политика, подразумевая, что подлинным интересам Германии отвечала экспансия в Восточной Европе. Однако в такой аргументации заключается фактическая ошибка. Проводившаяся Оттоном I восточная политика (при его преемниках характер этой политики менялся, временами весьма существенно) была теснейшим образом связана с его итальянской политикой. Миссионерство казалось ему главной задачей. По христианскому представлению, это было обязанностью любого короля, а тем более императора. Миссионерство — задача, которую должны были решать церковь и Империя совместно.

Германско-франкская имперская идея продолжала жить и при Оттонах. Разумеется, Оттон I не рассматривал свою Империю как продолжение малой итальянской империи начала X века, пресекшейся в 924 году со смертью Беренгара I. Его императорская власть была возобновлением римской и франкской традиции Карла Великого, которая когда-то основывалась на франках, а теперь на немцах и имела ярко выраженный характер политической гегемонии. Так в этой империи соединилась идея национальной власти с универсальной императорской властью. Императорская корона символизировала универсальную, духовную и светскую власть императора. Оттон I осуществлял фактическую власть над церковью, выступая против неугодных ему пап.

Значение Империи Оттонов заключалось и в том, что она решительным образом противодействовала нарастанию анархии в Италии и Европе в целом, а также предотвратила «романизацию» папства — замыкание его в пределах Рима. В обоих случаях речь идет о череде реальных событий и фактов, значение которых более понятно нам, нежели современникам. Возрождение Западной империи явилось решающим фактом для христианского универсализма и европейского единства. Восстановленная в 962 году Империя выступила против папской политики, которая стала исключительно римской, так что локально-римские аристократические родовые интересы могли погубить само папство. И тут вмешивается Империя Оттонов. Германские императоры, опираясь на самые авторитетные духовные силы того времени — клюнийское монашество и итальянское отшельничество, насильственно возвратили папство в русло универсального руководства церковью. Своего первого апогея средневековый христианский универсализм на Западе достиг около 1000 года, в период взаимодействия Оттона III и папы Сильвестра II. Универсальная идея тогда была на короткое время реализована не только благодаря полному единодушию между императором и папой, но также и программе миссионерства среди языческих народов Европы.