Юрий Штеренберг - Истории, связанные одной жизнью

И вот я выворачиваю на хайвэй, на дорогу №95, и мчусь на автобусную остановку. Встреча состоялась. На две недели нас стало трое, а это не только не мало — это было здорово. Алеша не проявлял большого, а если точнее, то никакого желания продолжить ознакомление с Америкой и даже с Бостоном, и этим качеством, слабой любознательностью, он был похож на своего отца. Мы с ним поездили по близлежащим окрестностям, по магазинам, но купить ему что-либо было трудно — он от всего отказывался. Правда, он с охотой поехал в Провиденс, к Нонниной племяннице Вике. Помимо прочего его интересовал ее опыт поступления в докторантуру американского университета. И этой задаче он посвятил большую часть своего пребывания в Бостоне.

Через одну знакомую Миши Алеша вышел на двух профессоров Гарвардского университета и договорился о встречах. Встречи состоялись, разговоры были серьезными, профессиональными, в результате которых он понял, что понравился. Но, главное, он понял, что при выполнении всех формальных процедур, при успешной сдаче экзаменов и при благоприятных конкурсных обстоятельствах, он через год, по окончании Петербургского университета, может стать докторантом самого знаменитого в Америке, и не только в Америке, Гарвардского университета.

После отъезда Алеши мы еще сильнее почувствовали то, что мы опять только лишь вдвоем. Некоторые места в Бостоне стали для меня как бы “святыми”. Когда я проходил мимо Блокбастера, я невольно вспоминал, как мы с Алешей там выбирали кассеты с фильмами, вспоминал поездку в парк Велсли, в магазин Костко. Но радость, как и удача, как, кстати, и неудача, не приходят в одиночку — этот афоризм я уже использовал. Примерно через месяц или полтора после Алеши мы встречали Мишу. Он приехал по приглашению того же Гарварда сделать доклад по одной из тем, рассмотренных в его диссертации. Миша, так же как и Алеша, Америку начинал и кончал в Нью-Йорке. Но, в отличие от Алеши, он не побывал ни на одной иногородней экскурсии.

Я поехал с ним на заседание кафедры славистики, слушал его доклад. Доклад был встречен с интересом, очень доброжелательными были прения — обращаю внимание, что все говорили по-русски, лишь некоторые с небольшим акцентом. В общем же, все мало чем отличалось от обстановки на наших российских кафедрах. Уже позже Мише было сказано, что он мог бы быть привлечен к более тесному сотрудничеству с кафедрой славистики.

Почти все время, что Миша прожил у нас, в Needham, а это было около двух недель, он просидел дома, за компьютером. Он имел ежедневный контакт с Алешей, связывался со своими знакомыми профессорами американских университетов, корректировал русский текст научной работы-реферата Алеши, одного из обязательных элементов для поступления в докторантуру. Короче говоря, он все свое американское время посвятил Алешиным делам. Даже когда он поехал на сутки к Вике, в Провиденс, то и там он договорился с Морисом, мужем Вики, американцем, чтобы тот прочел и откорректировал, как носитель языка, Алешин реферат, написанный уже на английском языке. Расставаться с Мишей было совсем нелегко, но забрезжила надежда, что в обозримом будущем один родной человек окажется неподалеку от нас.

Миша оставил мне список рассылки Алешиных документов: несколько, порядка пяти, американских университетов. Здесь мы следовали общепринятому в Америке принципу поступления в высшие учебные заведения — одновременно подавать документы в несколько, чтобы, во-первых, уменьшить вероятность непоступления, и, во-вторых, чтобы иметь возможность выбора при благоприятном развитии событий.

Год — срок не маленький, но пролетает он быстро. Алеше предстояло за это время закончить пятый курс университета, сдать государственные экзамены, сдать два стандартных экзамена для поступления в докторантуру американского университета, отослать результаты экзаменов в те университеты, в которые ранее были направлены документы, и ждать, хотя бы один положительный ответ. Все предельно ясно, все для Алеши вроде реально и со всем он справился, но.

Алеша, еще не привыкший работать в условиях цейтнота и полагавший, что все концы свяжутся сами собой в нужное время и в нужном месте, вовремя не зарегистрировался в Петербурге для сдачи одного из английских экзаменов. Этот экзамен, как выяснилось, теперь он мог уже сдавать только в Москве, да и то во время, выходящее за пределы установленного срока присылки результатов экзаменов, да и то только если оплата экзамена будет произведена почему-то из Америки. В связи с этим ему пришлось писать письма в американские университеты с просьбой разрешить прислать документы немного позже. Разрешение такое было получено, Алеша выехал в Москву, и второй экзамен, также как и первый, он сдал очень хорошо. Наступило время ожидания, длилось оно месяц-полтора.

Алеша в это время сделал для меня важную работу. К концу 2002-го года я подготовил application — по-русски заявку — на американский патент. Патентовалось устройство, позволяющее в некоторых случаях спасать людей с верхних этажей и крыши горящего высотного здания. Написал я этот документ на английском языке, при этом руководствуясь малознакомыми мне американскими правилами его составления. Конечно, мой английский текст — это не самый лучший перевод русского текста на английский. И я попросил Алешу этот текст максимально американизировать, как минимум убрать очевидные ошибки и неточности. Алеша с охотой согласился, и наша переписка по интернету длилась несколько месяцев. В марте 2003 мой application был зарегистрирован в Вашингтоне.

В июле 2003 Алеша получает официальное письмо из Гарварда с предложением подтвердить свое согласие продолжить учебу в докторантуре Гарвардского университета. Одновременно, в случае согласия, предлагалось пройти предварительный двухмесячный адаптационный курс при полном материальном обеспечении университетом. Само собой разумеется, что Алеша на оба вопроса ответил положительно. И он об этом не пожалел даже тогда, когда через несколько дней он получил аналогичное письмо из знаменитого Стенфордского университета.

Свершилось то, о чем никто из нас раньше не мог даже и помечтать. Можно назвать это чудом, можно считать благоволением свыше, но факт есть факт. Алеша принят в докторантуру замечательного американского университета, причем не где-либо, а в городе, в котором волею судеб мы оказались на старости лет, он получает полноценную стипендию, по крайней мере, в два раза превышающую наше общее с Нонной пособие. Перед Алешей открывается перспектива полностью раскрыть свои потенциальные возможности, проявить свой характер. И никто и ничто не сможет ему в этом помешать. И мы надеемся, что так и будет.