Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - Карло Вечче

в небольшом загородном замке Кло-Люсе в Клу, неподалеку от королевской резиденции Амбуаз. Место, где он провел юность, очень значимо для Франциска и к тому же удобно для художника. Замок и усадьба были выстроены в 1471 году для министра Людовика XI Этьена Ле Лу; позже здесь проживали казначей Франции Пьер Морен, король Карл VIII, граф Линьи и, наконец, Луиза Савойская.

Дом небольшой, но для последней мастерской Леонардо он вполне подходит: два этажа соединяет лестница, спальни – наверху, просторные комнаты, подходящие как для исследований, так и для живописи – внизу, там же и большая кухня с камином. Обо всех нуждах художника позаботится служанка-француженка Матюрин.

Есть еще очаровательная кошечка, при виде знаменитого жильца даже не ведущая ухом: все и без того прекрасно знают, кто здесь истинная хозяйка. Отвернувшись, она невозмутимо завершает свой туалет, и именно такой изображает ее Леонардо вскоре после приезда на одном из листов с геометрическими исследованиями[1012].

Времени на беседы у мальчишки-короля и престарелого художника будет не так много: за два с половиной года их общение продлится в общей сложности всего семь месяцев. Однако, когда возможно, беседы эти регулярны. Король с таким удовольствием слушает Леонардо, что старается почаще бывать с ним рядом, откладывая другие дела. Как однажды напишет Бенвенуто Челлини: «Не могу не передать слов, что слышал я о нем от короля, а тот сам сказал мне в присутствии кардинала Феррарского, кардинала Лотарингского и Генриха II, короля Наваррского; он сказал, что никогда не поверит, будто на свете рождался другой человек, знавший столько же, сколько Лионардо, причем не столько о ваянии, живописи и зодчестве, сколько о том, что он поистине был величайшим философом»[1013].

Для Леонардо это новое начало, которое художник, несмотря на свои шестьдесят четыре года, принимает с юношеской дерзостью. Возможно, впервые в жизни он может насладиться роскошью настоящего студиоло, не хуже, чем у Изабеллы д’Эсте, – отдельной комнаты, которой не приходится служить одновременно мастерской, спальней или кухней; у него есть стол, настоящий письменный, а не обеденный или рабочий, настоящий шкаф для книг и рисунков, а не ларь для муки или корзина для белья. Улыбаясь про себя, он думает, что наконец-то похож теперь на святого Иеронима в келье, а не на того же святого Иеронима, кающегося обнаженным в пустыне. Неплохая конечная точка долгого жизненного пути.

На мольбертах в самой большой и светлой комнате художник расставляет картины, сопровождавшие его все последние годы. Снова раскрыв сундук с книгами и рукописями, возвращается к работе с ними, в чем ему активно помогает Мельци, которому Леонардо подробно объясняет принцип сортировки проектов, особенно «Книги о живописи», с учетом будущих публикаций. Главное – следить, чтобы кошка, большая любительница повсюду совать свой нос, не испортила оставленные на столе бумаги: уходишь – прикрывай дверь.

Мельци, со своей стороны, старается быть полезным. Он уже начал переписывать несколько трактатов, часть – под диктовку учителя. Добросовестно копирует рисунки, хотя порой не может удержаться от исправлений. Помогает вычерчивать схемы городов – например, Орлеана[1014]. Самостоятельно зарисовывает вид из окна второго этажа Кло-Люсе на очаровательную панораму замка Амбуаз со всеми его башнями и прилегающими зданиями[1015]. Разыскивает новые книги, вроде опубликованной в 1515 году в Париже «О формировании человеческого тела в материнской утробе» Эгидия Римского, – важнейшего источника для эмбриологических исследований Леонардо. При первой возможности пишет отцу Джироламо в Милан странные письма о конце света – вероятно, отголоски его бесед с учителем: «Magnifice et honorandissime patre[1016]. Мудрейш[ий] философ Платон утверждает, что через тридцать шесть тысяч лет наш мир вернется к началу»[1017].

В начале 1517 года Леонардо сопровождает Франциска I на строительство новой королевской резиденции Роморантен на берегу реки Содр. И это вовсе не увеселительная поездка: подмораживает, а впереди – более сорока миль верхом по разбитым дорогам через равнины, леса и реки. Для столь долгого перехода из Амбуаза королевским управляющим приходится предоставить художнику и его окружению подходящих лошадей, о чем свидетельствует написанная по-французски записка: «A mons.r le contrerolleur des chevaucheurs de l’escuyerie du Roy en court pour les bailler faytement ou envoyer a M.r Lyonard florentin paintre du Roy pour les affers du dit seigneur. A Amboyse»[1018]. 14 января король отбывает в Париж, а Леонардо – обратно в Амбуаз, куда добирается только через два дня, накануне большого праздника святого Антония: «Накануне святого Антония вернулся я из Роморонтино в Амбуозу, расставшись с королем два дня тому назад в Роморонтино»[1019]. Их разлука продлится почти год: Франциск вернется в Амбуаз не раньше 10 декабря.

В Роморантене Леонардо задумывает последний из своих архитектурных проектов: строительство огромного королевского дворца с крыльями, выходящими в сад, а также каналов между зданиями и под ними. Сохранилось несколько планов, различные этюды и рисунки, но прежде всего – сжатое описание, будто бы пытающееся угнаться за изменчивой мыслью художника, за его быстрыми набросками[1020].

И пускай этот утопический проект, сочетающий в себе созданное природой и трудом человека, так никогда и не будет реализован, он окажет глубочайшее влияние на французскую архитектуру XVI века, превратив (особенно в долине Луары) суровый феодальный замок былых времен в элегантную аристократическую резиденцию.

Кроме того, речь идет о полноценной урбанистической разработке, предполагающей целую сеть крупных ирригационных и судоходных каналов между Луарой (с городами Тур, Блуа, Орлеан), Шером и Содром (Роморантен), заставляющей вспомнить давний проект судоходного канала от Флоренции к морю[1021].

Впрочем, и сам Роморантен – не повторение ли того дворца с живописным видом на реку, что построили в Амбуазе по поручению французского короля уже в 1508 году[1022]?

Вернувшись в Кло-Люсе, Леонардо тотчас берется за перо, снова предавшись любимому занятию – решению геометрических и механических задач. 21 мая 1517 года, сидя в просторной светлой комнате, глядя на весенние поля, он помечает: «День Вознесения в Анбозе, 1517 год, май в Клу»[1023].

В Амбуазе он пользуется случаем, чтобы пообщаться с итальянскими художниками и ремесленниками, служащими при дворе, – например, с давно обосновавшимися в соседнем Туре флорентийскими скульпторами братьями ди Джусто Бетти, здесь именуемыми просто Жюстами. Антонио (Антуан) работал у кардинала Жоржа д’Амбуаза в Гайоне, а Джованни (Жану) в 1516 году и вовсе заказали грандиозную гробницу Людовика XII и Анны Бретонской для святая святых французской монархии – базилики Сен-Дени на окраине Парижа. В сотрудничестве с братом Джованни планировал пустить вдоль основания монумента барельефный фриз, прославляющий великие подвиги государя и его победоносные итальянские кампании, в частности битву при Аньяделло. За эскизами он, разумеется, обратился к художнику Жану Перреалю, другу Леонардо, который в течение многих лет сопровождал короля во всех