Юрий Штеренберг - Истории, связанные одной жизнью

Алеша был очень спортивным мальчиком. Он был хорошо сложен и имел все данные преуспеть во многих видах спорта. Едва он начал ходить, как освоил и санки, и лыжи, и коньки и готов был кататься с утра до вечера. Однажды, когда ему было лет пять-шесть, мы, бабушка и я, оказались вместе с ним на катке в Павловске. Там его заприметила одна молодая женщина, оказавшаяся мастером спорта. Она взяла его за руки и долго, с большим удовольствием проходила круг за кругом, под недавно появившуюся дурацкую песенку, гремевшую из репродукторов, с бесконечно повторяющимися бессмысленными словами припева: “А для этого нужна соковыжималка.” Алеша рано научился плавать, а с отцом начал играть в большой теннис.

К сожалению, его спортивный азарт не нашел достаточной поддержки у родителей, товарищи тоже мало интересовались спортом, и в результате, школьные и институтские годы у него прошли без очень важного тесного соприкосновения со спортом. Он был спокойным, не капризным, но достаточно нетерпеливым мальчиком. Однажды мы втроем поехали на аттракционы, которые были устроены в Таврическом саду. К каждому аттракциону стояла очередь, подчас немалая. И каждый раз Алеша чуть не со слезами шептал: “Ну, когда же, когда же?”.

Почти каждое лето в дошкольные годы он проводил на нашей даче либо с мамой, либо с бабушкой Зоей. На его глазах прошли все этапы строительства дома и освоения нашего дачного участка. Он был свидетелем моего строительного азарта и, показывая в ту сторону, где я приколачивал доски, говорил: “Дедушка аботает омко”. Когда он оставался с бабушкой Нонной, то взаимоотношения у них были чисто товарищескими, на равных. Однажды, во время какой-то чрезвычайно интересной для него игры, Нонна останавливается и говорит, что ей надо срочно зайти в дом. “А зачем?” — “Мне надо”. — “Ну, зачем?” — “Пописать”. — “А ты писай в штаны”. Таков был совет бывалого.

В другой раз он играл с бабушкой в мяч, и мяч куда-то откатился. Реакция Алеши была мгновенной: “Бабушка, а ты умеешь играть в дочки-матери? Умеешь? Ну, тогда ты будешь дочкой. Дочка, пойди и принеси мячик”. Он к нам относился тепло, скорее всего, с любовью. В пятничный вечер, по окончании рабочей недели, мы c Нонной приезжаем на дачу. Впереди два замечательных дня отдыха, работы и общения. Нас встречает Таня или Зоя Павловна. Мы заходим на участок, подходим к дому и собираемся повернуть направо, к крыльцу, как из торцевого окна комнаты, в которой жили наши постоянные гости, раздается Алешин призыв: “Не проходите мимо.”

Полного единения в принципах воспитания детей между родителями и старшим поколением обычно не бывает. Так было и в нашей семье. Не потому, что мы видели что-то очень неправильное, нехорошее, но нам было непонятно, почему Алеша мало занимается спортом, почему у него практически нет друзей. На эти и другие вопросы Миша отвечал, что это его сын, и он будет его воспитывать так, как он найдет нужным. А основной его принцип воспитания — это максимальная самостоятельность ребенка, отношение к нему, как к взрослому человеку. И очень важен пример родителей. Что тут возразишь? Наш Миша — умный человек, писатель, он не раз критически высказывался о том, как мы его самого воспитывали, и для этого у него были все основания. Кроме того, Алеша действительно был нормальный мальчик, доброжелательный, он с охотой и достаточно активно и тактично, не как ребенок, участвовал в домашних вечерах, которые часто устраивали родители, и на которых бывало немало писателей и поэтов, интересных и умных людей.

Алеше пришлось учиться в нескольких школах. Как сейчас вижу его немного растерянный вид, когда мы, родители и я, привели его в первый класс, в школу, которая располагалась неподалеку от их дома. Во втором или третьем классе Алеша проявил своеобразный интерес к девочкам. Однажды он рассказал бабушке, что написал девочке записку: “Я тебя люблю, но ты — дура”. Бабушка удивилась: “А почему ты так написал?” — “А нам учительница сказала, что всегда надо писать и хорошее, и плохое. Но я такие записки написал сразу нескольким девочкам”. В дальнейшем, выбор Алешиной школы определялся не ее географическим местом, а уровнем преподавания и требований: все выше и выше. Алеша справлялся со все возрастающими трудностями, учился в основном на пятерки, но, мне кажется, не очень легко. Думаю, прежде всего, из-за своей обязательности. И когда он попал, это было вроде в шестом или седьмом классе, в самую лучшую школу Ленинграда — классическую гимназию с университетскими преподавателями, родители были вынуждены через некоторое время его оттуда забрать: слишком много сил и нервной энергии ему пришлось тратить.

Однако самая последняя школа тоже была высокого уровня с углубленным английским и вторым языком — французским. Здесь его родители оказались куда более дальновидными, чем мы с Нонной, по каким-то дурацким соображениям не пославшими Мишу учиться в английскую школу.

В шестнадцать лет Алеше предстояло определиться со своей национальной принадлежностью. У Алеши было право свободного выбора — мама была русской. Он и выбрал национальность своей матери. Мне, почему-то, думалось, что он сделает другой выбор, но поэтому поводу у нас с ним не было ни одного разговора. В отношении фамилии получилось не совсем то, что желает и старается обеспечить глава любой семьи. Вместо нашей фамилии Штеренберг, он выбрал только ее вторую часть Берг. То есть литературный псевдоним своего отца, привычный ему с раннего детства, Алеша сделал своей фамилией — более благозвучной, чем длинная еврейско-немецкая фамилия. А наша фамилия после этого стала обреченной.

Вопрос о выборе специальности и высшего учебного заведения решался почти автоматически. Конечно, Алеша хочет быть филологом и, конечно, учиться в университете. Лето 1998 мы с Нонной, уже пенсионеры, постоянно жили на даче, но все наши мысли были в городе — Алеша сдавал вступительные экзамены в Петербургский университет. Как когда-то сводок Совинформбюро, мы ждали сообщений с “фронтов экзаменационных битв”. Но, в отличие от военных сводок первой половины войны, победы следовали за победами. По телефону, что находился около нашего дачного магазина, нам радостно сообщали: пять, пять, пять и только одна четверка. Наш Алеша стал студентом университета!

Творческие способности Алеши проявились рано, можно даже сказать, очень рано. Какие были побудительные причины, точно никто не знает, но в шесть лет он сел писать. роман. Писал он печатными буквами, а потом, по мере заполнения листов, просил свою маму перепечатывать, но строго следил, чтобы ничего не изменялось, разве только разрешал исправлять грамматические ошибки. Ему незадолго до этого прочитали “Три мушкетера”, и впечатление от книги, по-видимому, было очень сильным. Настолько сильным, что ему захотелось творчески, но с позиции ребенка, отобразить захватывающие события книги в понятном ему мире с понятными взаимоотношениями между героями, в том числе с элементами любви.