Д. Самин - 100 великих художников

В 1907 году «Портрет мадам Шарпантье с детьми» был продан за девяносто одну тысячу франков. В шестьдесят шесть лет художник, наконец, обрел достаток.

С 1910 года Ренуар мог передвигаться только с помощью костылей. В 1912 году ему отказали руки и ноги. Но он работает кистью, зажатой между двумя еще подвижными пальцами – указательным и большим.

Ежедневно почти до самого дня смерти прославленный художник садился к мольберту, устраивался так, чтобы левой рукой помогать правой, и говорил:

– Э-э… нет, ни одного дня без работы!

– Почему вы так настойчивы? – спросил его заезжий поклонник.

Весь поглощенный своим полотном, Ренуар ответил:

– Но ведь нет выше удовольствия! – И прибавил: – Потом, это похоже на долг.

3 (по другим данным – 17) декабря 1919 года Ренуар умер.

АРХИП ИВАНОВИЧ КУИНДЖИ

(1842–1910)

«У нас в России… – писал Крамской, – до Куинджи никто не был так чувствителен к весьма тонкой разнице близких между собою тонов, и, кроме того, никто не различал в такой мере, как он, какие цвета дополняют и усиливают друг друга».

Архип Иванович Куинджи родился в Крыму в Мариуполе, в семье бедного сапожника, грека по национальности. Наиболее вероятная дата рождения – 27 января 1842 года. Фамилия Куинджи была дана ему по прозвищу деда, что по-татарски означает «золотых дел мастер».

В 1845 году у мальчика умерли отец и мать, а еще через несколько лет родственники отдали мальчика «в люди» – сперва к строительному подрядчику Чабаненко, потом к хлеботорговцу Аморети. Архип даже не успел окончить начальную городскую школу. У Аморети он прослужил до 1855 года. Позднее Куинджи стал заниматься ретушерством.

Любовь к рисованию проявилась у Архипа еще в детстве: он рисовал везде, где приходилось, – на стенах домов, заборах, обрывках бумаги. В 1860–1861 годах Архип едет в Петербург, мечтая о поступлении в Академию художеств. «Был уже не мальчик, – рассказывал он впоследствии, – понимал, что времени терять в мои годы нельзя. Желание учиться у меня было горячее и твердое, и я решился ехать в Петербург где никого не знал и был почти без денег».

Однако поступить ему не удалось: он дважды «проваливается» на вступительных экзаменах.

В 1868 году Куинджи написал картину «Татарская сакля», близкую к полотнам Айвазовского, за которую получил звание неклассного художника, и в том же году был принят вольнослушателем в Академию художеств.

Куинджи подружился с Репиным и В. Васнецовым, знакомится с Крамским. Он начинает искать самостоятельные пути в искусстве. Созданная им в 1872 году картина «Осенняя распутица» своей реалистической направленностью была близка картинам художников-передвижников.

«Куинджи не просто передал осенний холодный день, размытую дорогу с тускло поблескивающими лужами – он ввел в пейзаж одинокую фигуру женщины с ребенком, которая с трудом идет по грязи, – пишет Э.В. Кузнецова. – Осенний пейзаж, пронизанный сыростью и мглой, становится печальным рассказом о простых русских людях, о тоскливой безрадостной жизни».

Лето 1872 года Куинджи провел на Ладожском озере, на острове Валаам. В результате появились картины: «Ладожское озеро» (1872), «На острове Валаам» (1873). О последней Репин сказал, что она написана «удивительным серебряным тоном».

«В этот период в творчестве Куинджи увлечение суровой красотой северной природы сочетается с социальными мотивами, отражающими его гражданские чувства, его близость к идейно-демократическому искусству передвижников, – пишет В.А. Прытков. – Такова, например, его картина "Забытая деревня" (1874)…

Отодвинув деревню на дальний план, он усилил впечатление ее заброшенности среди пустынной равнины и изображением хмурого осеннего неба с плывущими по нему дождевыми тучами, раскисшей от дождей дороги, непролазной грязи глинистой почвы сумел вызвать тоскливое ощущение жалкого человеческого прозябания среди бесприютной, однообразной и скудной природы».

То же настроение порождает и другое полотно Куинджи – «Чумацкий тракт в Мариуполе» (1875). Писатель В.М. Гаршин так выразил свои чувства: «…Грязь невылазная, дорога, мокрые волы и не менее мокрые хохлы, мокрый пес, усердно воющий у дороги о дурной погоде. Все это как-то щемит за сердце».

Поздней весной 1874 года художник поехал на родину. В Мариуполе его давно ждала девушка, которую он знал и любил едва ли не с самого детства. Вера Елевфериевна Кетчерджи (после переезда в столицу ее станут звать Верой Леонтьевной), дочь состоятельного купца, отказывала всем женихам. Теперь они могли пожениться: Куинджи уже зарабатывал достаточно, чтобы создать жене обеспеченную жизнь в столице.

С середины семидесятых годов художник от социальной тематики переходит к пейзажу. Новый период в развитии дарования Куинджи открывает его «Украинская ночь» (1876). Здесь призрачный лунный свет, заливающий стены хат, придает необычайность и поэтичность скромному пейзажу. Контрастом глубоких теней и напряженного света Куинджи стремится передать особую чуткую тишину и какую-то торжественность ночи. Возносящиеся вверх тополи стоят словно молчаливые стражи.

В 1878 году «Украинская ночь» была показана на Всемирной выставке в Париже. «Куинджи, – писала французская критика, – бесспорно самый интересный между молодыми русскими живописцами. Оригинальная национальность чувствуется у него еще более, чем у других».

Дальнейшим шагом в этом направлении явились картины Куинджи 1879 года «После грозы», «Север» и особенно знаменитая «Березовая роща».

«Радостно-томительный солнечный день запечатлен в картине в чистых, звучных красках, блеск которых достигнут контрастным сопоставлением цветов. Необычайную гармонию придает картине зеленый цвет, проникающий в голубой цвет неба, в белизну березовых стволов, в синеву ручья. Эффект светоцветового контраста, при котором цвет форсирован, создает впечатление ясности мира. Цвет доведен до физической ощутимости. Можно сказать, что в "Березовой роще", так же, как в "Украинской ночи", Куинджи добился декоративного эффекта и этим неведомым еще в русском пейзаже приемом создал образ возвышенного, сверкающего, лучезарного мира. Природа кажется недвижной. Она словно зачарована неведомой силой. Она безлюдна. Пейзаж лишен бытовизма, что и сообщает ему некую дистиллированную чистоту.

В "Березовой роще" художник созерцает красоту. В картине доминирует идея красоты. Поэтому изображение реального пейзажа обобщено посредством цветового решения: поляна представлена ровной, как стол, плоскостью, небо – монотонно окрашенным задником, роща – почти силуэтно, стволы берез на переднем плане кажутся плоскими декорациями. В отсутствии отвлекающих деталей, мелочных частностей рождается изумительно цельное впечатление лика природы, редкостной, совершенной красоты» (В.С. Манин).