«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев

аппарат, так как С. 2 настолько болен, что сделался неработоспособным и был нами направлен на отдых. Кроме того, из-за болезни пострадали обработка и доклады, а также и руководство всей организационной работы, которая ведётся С. I, таким образом, что мы должны были послать туда одного из наших лучших людей. В нашей прежней схеме обозначили мы этого человека 2. Теперь мы его будем называть С. 3 (Сяо. – Авт.). Этот человек бывший профессор университета, который вполне вошёл в нашу работу сперва как переводчик, а потом как практический резидент на юге. Своих связей до сих пор он не имеет, но полагает их с течением времени расширить в (а) (Кантоне. – Авт.) и (с) (провинция Фуцзянь. – Авт.). Он находится в (б) (Гонконге. – Авт.) и принимает там вместо С. 2. Обработка и согласование донесений, которые, как показывает почта, сделались немного подробнее, чем ранее».

«Рамзай» счёл нужным сделать и «дополнительные замечания» в части мотивов сотрудничества агентуры на Юге Китая: «Кроме С. 1, С. 2, С. 3, которые являются настоящими сторонниками и работниками в нашей фирме, все остальные связи в (а) (Кантоне. – Авт.) – только денежные связи. Они более или менее друзья между собой, которые хотят делать деньги. Поэтому работа там сравнительно дорога. Но мы думаем, что мы с течением времени находящиеся там силы систематически соберём. Итак, весьма хорошие виды на будущее. Далее, думаем мы, что политические доклады, если и более медленно, то, во всяком случае, будут разработаны, в особенности, через С. 3 (Сяо. – Авт.). Также связи в Гонконге будут теперь становиться лучше. Очень жаль только то, что если С. 1 свалилась бы тогда на долгое время и наша работа там была бы прервана, так как она является единственным лицом, которое там имеет твёрдую почву под ногами. Как здесь на такой случай обеспечить себя, мы ещё не знаем, но мы серьёзно занимаемся этим вопросом».

Подобный туманный перевод концовки текста с немецкого языка по поводу ситуации вокруг Цай вызвал законное недоумение Центра, который, правда, только в почте от 29 августа 1932 г. запросил Рамзая: «Нам непонятно, что произошло с Цай. Можем ли мы продолжать её использовать в Шанхае или в каком-нибудь другом месте на Севере Китая. Мы сейчас не ставим себе задачей особую работу на Юге».

А насчёт того, чтобы не разворачивать «особую работу на Юге», в Москве допускали грубый просчёт, так как Кантон являлся центром оппозиционных сил нанкинскому правительству, средоточием гоминьдановской фронды.

«Рамзай» доложил и о планах привлечения к работе в качестве радиста молодого брата С. 3 (Сяо), «который имеет явно выраженное стремление для работы в мастерской». «Поэтому мы его послали в здешнюю официальную осводскую(?) школу, – докладывал Зорге, – которую он через несколько месяцев закончит. Мы серьёзно думали над тем, что в случае, если он станет хорошим мастером, то мы его при случае используем здесь или, ещё лучше, пошлём его на юг под руководство его брата, чтобы там открыть небольшую мастерскую, в случае если наш теперешний мастер не будет замещён и послан туда. После этого случая мы будем иметь возможность в будущем, если С. 3 ещё больше втянется там в работу с местными силами, создать маленькое подразделение фирмы, которое будет держать здесь с нами связь посредством мастерской. Мы просим вас высказать ваше мнение по этому вопросу. Настоящая связь очень неудовлетворительна. Информация и организационный вопрос идут обыкновенной почтой 6 дней. Мы, конечно, имеем очень простой торговый код. Материал веется курьерами, или кто-нибудь едет от нас туда или оттуда кто-нибудь приезжает к нам. Время и расходы, конечно, очень большие».

«Рамзай» также привёл характеристику связи к Д. (Чэнь Сяо-хан, полковник в штабе 19-й Армии. – Авт.). До сих пор связь осуществлялась через Цай. Но «Рамзай» планировал «организовать собственные связи». «Этого человека мы нашли только сейчас, – писал о полковнике Чэне Зорге, – когда кончились бои (в Шанхае. – Авт.). Судя по тому, что он до сих пор нам давал, он кажетсяочень полезным и благонадёжным. Мы сейчас стараемся, когда Д. приедет в (с) (провинция Фуцзянь. – Авт.) держать с ним постоянную связь посредством его жены, которую мы здесь на месте поддерживаем».

Расходы на содержание шанхайской резидентуры составили «за март – 1980,72 дол.» и «за апрель 1806,98 дол.».

В своём письме от 15 июня Рамзай попытался успокоить Центр в связи с обстановкой вокруг себя:

«Острый приступ малярии, от которого страдал Рамзай, в некоторой степени излечим, и в данный момент нет никакой опасности. Но чтобы больше укрепить своё здоровье, придётся Рамзаю предпринять большую поездку в течение следующих недель для того, чтобы требования, которые ставит перед ним его официальное призвание, были лучше удовлетворены. Мы думаем, что такая исследовательская поездка укрепит его положение».

«С целью укрепления своей легализации предпринимаю трёхнедельную научную поездку во Внутренний Китай, – доложил Зорге в Москву 1 июля 1932 г. – На обратном пути 19 и 20 июля буду в Тяньцзине. Остановлюсь в гостинице „Астор“. Прошу выслать с севера к этому времени с нашей почтой кого-нибудь, знающего меня в Тяньцзине, ибо от нас с почтой на север поедут только в середине августа. № 285.

Рамзай».

В письме от 29 июня 1932 г. Центр вернулся к вопросу «о разногласиях между нашими телеграммами и письмами в оценке технического состояния Вашей почты». В этой связи Рамзаю была направлена копия акта, «составленного нами на вашу последнюю почту». «Вы увидите, что даже в одной почте техническое состояние снимков неодинаково, а тем более в разных отправках, – отмечалось в письме Центра. – Первоначальные Ваши отправки были в очень плохом состоянии, об этом мы Вам сообщали. Теперь несколько улучшилось, но даже прилагаемый акт говорит о том, что техника нуждается в дальнейшем улучшении. Ни в одной из телеграмм, к тому же, мы не сообщали при получении почты о техническом состоянии выполнения снимков, речь шла только об исправности получения – не больше».

17 июля 1932 г. Центр в своём письме (было получено в Шанхае много позже), отреагировал на сообщение Рамзая о том, что он «с целью укрепления своей легализации» предпринимает «трёхнедельную научную поездку во Внутренний Китай». Центр писал Рамзаю:

«В последнее время у нас здесь нарастает крайняя необходимость Вашего приезда для получения исчерпывающих информаций, отчётов и уточнения отдельных деталей работы. Вашу поездку по Китаю можно было бы заменить приездом сюда, если Ваш аппарат может обойтись на такой продолжительный срок без Вашего присутствия.

Если Ваша поездка по Китаю вызвана целью подкрепить пошатнувшееся положение, то не своевременно ли поставить вопрос о переброске Вас в другой