Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ

Село это, между прочим, находится в 30-километровой зоне.

В отличие от украинских сел, здесь кипела жизнь. Мы зашли в местную школу, дивясь звонким ребячьим голосам. Ведь никто же вроде бы не отменял режима Зоны, такими строгостями обставленного с украинской стороны.

Василий Михайлович Самойленко, завуч школы имени Героя Советского Союза П. И. Шпетного, деревня Гдень Брагинского района Гомельской области:

"Нас выселили 4-го мая. А некоторые деревни выселили лишь в конце мая. Выселение организованно проходило - раз надо, так надо. А вот возвращение, заселение деревни проходило, как говорится, по-партизански.

Нас сначала вывезли в деревню возле Брагина, но потом оказалось, что мы из лучшей зоны попали в худшую. Нам сел настроили. Но конкретно никуда не определили. В конце августа мы еще толком не знали - где будем. Я интересовался - мне же работать надо с 1-го сентября. В Гомеле и в облоно, и в облисполкоме бывали. Нам говорили, что пробы все чистые. А еще раньше в то село, в котором мы временно жили, приезжало к нам руководство республиканское, они заявили, что скоро возвращение назад. Приезжали Таразевич - председатель Президиума Верховного Совета БССР, Камай - первый секретарь Гомельского обкома.

Но чтобы конкретно, чтобы была команда заселять Гдень - такой команды не было. Люди постепенно стали возвращаться. Колхоз стадо коров погнал сюда, пастухи пришли. Где-то к октябрю месяцу деревня была заселена. А учебный процесс в школе мы начали после Октябрьских праздников.

Когда руководители выступали, они обещали нам благоустроить деревню, проложить асфальт, но, видимо, сразу же за все деревни ухватились

- поэтому у нас начали, немного асфальта проложили, щебень насыпали, одно начали, другое не кончили - и все. Только пыль теперь поднимается.

Куда-то убрали всю технику, никто толком не знает. А живем мы нормально. Только медики работают вахтенным способом. И половины учителей не хватает.

Зона со стороны Белоруссии открыта, люди на своих машинах ездят. Колхоз наш полностью вернулся к хозяйственной жизни. В школе учится пятьдесят один ребенок. Трое детей не вернулись.

Молоко завозят в магазин. Молока недостаточно, но у людей есть коровы, люди употребляют молоко от своих коров. У меня у самого корова, я пью свое молоко. Слава богу - живу".

Учительница химии и биологии Надежда Михайловна Самойленко:

"Я думаю, что выскажу мнение многих: сюда мало кто бы вернулся, если бы нам было где жить. А так уже на носу был декабрь 86-го, надо было вернуться, потому что те хозяева не очень-то хотели, чтобы мы там жили. И никто нам ничего не обещал - построить села, как это сделали на Украине.

Нам платят двойную зарплату, говорят, что у нас чистая зона. Но мне не очень-то верится, что она чистая. Если Украина всех своих выселила из 30-километровой зоны, считая ее нечистой, то почему же у нас в Белоруссии чисто? Вы знаете, сколько здесь километров до АЭС? Семнадцать. В хорошую погоду от нас станция видна. Как же может быть здесь чисто? Если в Бразилии ампулка от рентгенкабинета столько дает, то я думаю, что в Гдене повыше радиация будет, чем там.

Мы вынуждены были вернуться, это я смело заявляю. Нам некуда было деваться. Если бы нам предложили дома и квартиры, разве бы мы вернулись?

Перед аварией у нас был постоянный медработник, фельдшер. У него маленькие дети, как раз его жена родила двойню. Он здесь жил, хозяйство вел. После аварии уехал и не вернулся.

Когда мы возвратились сюда - мы только половину своих вещей застали. А у некоторых и того меньше. Вот даже в нашей школе пропали вещи, магнитофон - и теперь надо отвечать директору, потому что они пропали во время эвакуации. Какое отношение к этому имеет директор?

Когда мы возвращались - нам золотые горы наобещали. И водопровод, и крыши, асфальт. И клуб. Асфальт не проложен. Водопровод недавно проложили, но он работает ненормально. Топим в основном дровами. Пытаемся проводить разъяснительную работу, чтобы дети в лес не ходили по грибы, но…

Психологическое состояние напряженное".

Из сообщений прессы:

"Условия необычные - на поле всегда дозиметрист. Он проверяет каждый тюк сена, продукты, воду. Работать нужно в респираторе - даже на лугах много пыли. Попробуйте в двадцатиградусную жару надеть "лепесток" - больше двадцати минут никто не выдерживает.

Еще труднее трактористам. Земля по-прежнему является источником радиации. Во дворе коммунхоза растут прекрасные розы. Невольно потянулся к нежному цветку, но меня опередил дозиметрист, старший инженер А. И. Ковалев. Придержал за плечо, а потом поднес к вспаханной полоске мембрану прибора - стрелка резко отклонилась.

Так пахнут у нас розы, - пошутил Анатолий Иванович" (Из статьи В. Левина "Трудное возрождение", газета "Советская Белоруссия", 19 июля 1987 г.).

"Брагинщина сильно пострадала во время аварии. Из 137 населенных пунктов в строю осталось 92. Население насчитывало 39 тысяч человек, уменьшилось до 24 тысяч. Остальные переселились в другие районы. И среди них много специалистов. Не хватает учителей, медицинских работников, продавцов… В прошлом году из пяти распределенных в Брагин хирургов приехал только один специалист из Гродно… Вахтовым методом работают и многие учителя". (Из статьи В. Левина "Мужество и клятва Гиппократа", "Советская Белоруссия", 30 июля 1987 г )

…Выезжая из деревни Гдень, мы заехали в полуразрушенный медпункт. Новый заканчивали строить. Пришлая медсестра с удовольствием готовилась уезжать отсюда - она уже отбыла свою вахту… Дети с ранцами за спиной, возвратившиеся из школы, весело бегали по улице. Пыль стояла столбом. Куры копошились в навозе. Двое мужиков лениво возились на разобранной крыше клуба. И вдруг мы увидели кошку.

Лысую. Только лысина была не на голове, а на брюхе. Мы переглянулись… А через несколько месяцев я прочитал за мечательный рассказ белорусского писателя Ивана Пташникова "Львы": герой рассказа - сельский простоватый пес Джуки, повествующий о том, как висело над селом коричневое облако, пахнущее йодом, как люди в страшных намордниках убивали сельских собак. А собаки были облезшие, словно львы.

Думаю, это - лучшее, что написано на темы аварии в прозе нашей.

Из письма Т. Г. Петровой, инженера Гомельского вагоноремонтного завода:

"В сентябре этого года (1987) я была на сельхозработах в д. Рассвет Октябрьского района Гомельской области. Жила у переселенцев из деревни Колыбань Брагинского района. Дома с удобствами, но радости в домах нет. Каждый вечер они собираются - и все про одно и то же. И теперь не теряют надежды, что их переселят обратно. В войну их деревню сожгли немцы. Остались одни печки. Но, говорят, что легче было беду переживать. Знали, что пришли чужие люди и сожгли дома, их нет. А здесь все цело, все на месте, не сгорело, а они должны жить на чужбине…"