Нина Ильина - Иоанн Богослов

— Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда объяснял нам Писание? — спрашивали себя ученики Спасителя (Лк., XXIV).

Так почему же Христос, зажигающий своими словами сердца простых людей, был непонят и гоним учеными фарисеями и священниками из синагоги и некоторыми земляками из Назарета, которые не верили, что сын плотника может быть Мессией? Только некоторые из крупных иудейских начальников — Никодим, царедворец из Капернаума, Аримафей уверовали в Христа и сделались его тайными приверженцами. Только тайными, потому что по малодушию боялись злобных фарисеев.

Когда ученики спрашивали об этом Иисуса, Он отвечал:

— Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано. И сбывается над ними пророчество Исайи, которое гласит: «Слухом услышите и не уразумеете, и глазами смотреть будете, и не увидите.

Ибо ожесточились сердца сих людей, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Исайя, VI).

...Иисус закончил свою проповедь, вышел из лодки и велел рыбакам снова закинуть сети на самом глубоком месте. Петр сказал:

— Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закинем вновь сети.

На этот раз они поймали столько рыбы, что даже сети у них порвались. Ужас объял всех присутствующих при виде этого необычного зрелища. Петр в страхе даже припал к коленям Спасителя. Иисус сказал ему:

— Не бойся, отныне будешь ловить человеков.

На этот раз Христос призвал своих учеников не на время следовать за Собой, а навсегда. И все четверо, не раздумывая, оставили свои лодки, сети и, не простившись с родными, пошли со Спасителем. А ведь Петр был уже женат. Он оставил свое семейство, когда Учитель сказал ему:

— Следуй за Мной!

Не все ученики выдерживали испытание. Один из них на призыв Христа идти за ним сказал:

— Я пойду за Тобой, Господи, но прежде позволь мне проститься с домашними моими.

— Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия, — ответил ему Спаситель.

Он чувствовал, когда у желающего стать Его учеником, было мало душевных сил для перенесения страданий, трудов и унижений. По свидетельствам евангелистов, у Христа было много учеников. Но из них Он выбрал только двенадцать и наделил их властью над нечистыми духами, умением врачевать болезни и немощи. Имена этих апостолов: Иоанн и Иаков Заведеевы, Петр и его брат Андрей, Филипп и Варфоломей (Нафанаил), Фома и Матфей мытарь, Иаков Алфеев и Симон, прозываемый Зилотом, Иуда Иаковлев и Иуда Искариот. Христос с самого начала знал, что последний предаст Его, но избрал Иуду в апостолы, чтобы случилось предназначенное.

Кроме двенадцати учеников, которых Спаситель назвал апостолами, Он выбрал еще семьдесят и их послал во все пределы проповедовать Царство Божие и призывать народ к покаянию. И учил их в дороге не заботиться о пропитании, не брать с собой двух одежд, обуви и посоха. Никакие суетные заботы не должны отягощать истинного проповедника. Так путешествовал всегда сам Христос.

Иногда Он отправлялся по городам и селам в полном одиночестве. Иногда Иисус брал с собой двух-трех апостолов, обычно Иоанна и Петра с братьями. Так Иоанн удостоился чести быть свидетелем таинственных и знаменательных событий в земной жизни Христа — Преображения на Фаворе и моления в Гефсиманском саду.

Иоанн Заведеев был самым молодым апостолом. Судя по тому, что он дожил до глубокой старости и в возрасте девяноста лет написал свое Евангелие, в пору призвания ему едва минуло двадцать лет, по другим свидетельствам — не более двадцати пяти.

Что-то было в облике и характере Иоанна, заметно отличающее его от других учеников Христа. Возможно, эти особенные черты сделали его любимым учеником, избранником и наперсником. Из всех апостолов он один назывался наперсником Христовым.

— Христос любил его особенною, великою любовью, это всем очевидно, — говорил Иоанн Златоуст.

Но за что любил, невольно зададимся мы вопросом. Для Блаженного Феофилакта ответ на этот вопрос очевиден: «Иоанн был незлобивее, проще и кротче всех, и за это был любим».

Но почему же тогда Иисус дал Иоанну и Иакову Заведееву прозвища «воанергес» — «сыны грома»? Нежный, скромный, добрый юноша и вдруг «сын грома»? Очевидно, характер Иоанна Заведеева намного богаче и сложнее того бестелесного, идеального образа, который нарисовали отцы церкви и христианские писатели. Каким же был на самом деле Иоанн Богослов?

Начнем с портрета, ведь портрет — зеркало души. На лице, в глазах человека обязательно остается отблеск каких-то душевных качеств, даже самых затаенных, редко проявляемых. Евангельские сюжеты издавна воодушевляли знаменитых художников. Художники создавали образы Спасителя и Его апостолов так, как себе их представляли. Церковь, конечно, старалась направлять творческую фантазию живописцев в нужное русло, не противоречащее догме, ведь она была самым крупным заказчиком и меценатом.

Евдоким воссоздает словесный портрет юноши Иоанна, очень точно перенесенный с живописных полотен и икон:

«По мнению одних, это был юноша неземной красоты. Черты его липа отличались замечательной мягкостью и почти женственной нежностью. Он имел вдумчивые, прекрасные, большие глаза. Светлые, длинные, вьющиеся локоны обильно ниспадали на его плечи. Внутренний покой просвечивался в каждой черте его лица. Глубоким миром веяло от него. Что-то необыкновенное было в этом замечательном лице. Достаточно было несколько раз видеть Иоанна, чтобы почувствовать глубочайшую привязанность и симпатию к нему. Это юноша вечно тихий, кроткий и спокойный. Ни одно самое легкое дыхание бурь земных не касалось его. Полный глубокой, бесконечно нежной привязанности к Спасителю, он всегда следовал за Ним. С искренним вниманием, не сводя глаз с небесного Наставника, боясь пропустить хоть одно Его слово, он слушал Его беседы и речи».

И все же Евдоким полагал, что, изображая Иоанна только кротким, нежным и послушным агнцем, живописцы очень обедняли его облик. Немногим из них удалось создать правдивый образ Иоанна Богослова в юности и старости. Очень важными чертами его характера, помимо незлобивости и мягкости, были глубокая созерцательность, аскетизм, отрешенность от всего земного.

Рафаэль изобразил Иоанна Богослова мудрецом, покоящимся на крыльях орла. Туда, в недосягаемые высоты, взлетала над суетным миром его чистая душа. Святые отцы и учителя Церкви тоже часто сравнивали апостола Иоанна с орлом. Блаженный Августин говорил: «Иоанн есть как бы сам орел, проповедник возвышенного и острый созерцатель света внешнего и внутреннего». Орел стал символом святого апостола Иоанна в церковной живописи.