Александр Кушнир - Правда о Мумиях и Троллях

"Слушай, у тебя дома такая штучка валяется, - сказал Крис Илье. - В ней только четыре тембра, но все-таки...". Как выяснилось на следующий день, именно эта детская "пищалка" и смогла заполнить в "Сиамских сердцах" пустующие звуковые ландшафты. Это была далеко не единственная идея, принадлежавшая Крису. "Икра" оказалась его бенефисом. Как и Илья, Крис верил в себя и в то, что он делает. Попивая в паузах между дублями крепкий кофе, он наконец-то начал улыбаться. На "Сайонара диска" (в которой Лагутенко умудрился сплести в один клубок японскую, итальянскую и русскую культуры) Крис голосом Фрэнка Фариана произносил в микрофон знакомые с босоногого детства имена: "Достоевский, Толстой, Пушкин..." Скучно в стенах "Beethoven Street Studio" не было никогда.

Как обычно, на высоте оказался Род Блейк. В своей коллекции музинструментов он откопал старую акустическую гитару, звучание которой придало "Шамаманам" необходимый "размытый" звук. Как правило, Блейк записывал свои партии с первого-второго раза. Это были дикие гитарные пассажи, из которых Род выбрасывал все лишнее, оставляя самое необходимое. Этакий воинствующий минимализм. Похоже, что, съездив в Россию, Блейк стал лучше понимать не только Илью, но и общий дух музыки "Мумий Тролля". Тысячу раз был прав Фил Мэй из "Pretty Things", который как-то сказал: "Сделать настоящую рок-группу можно единственным образом - надо все время быть вместе. Иначе ничего не выйдет". Подтверждением этих слов стало идеальное взаимопонимание между Лагутенко и Красновым. Алик по-прежнему доводил до финального блеска мелодические заготовки Ильи, добавляя туда от себя малозаметные, но очень эффектные музыкальные фрагменты. Казалось, за пятнадцать лет их сотрудничество достигло своего пика. "Без Краснова я просто не решаюсь творить, - признавался за пару месяцев до начала сессии Илья. - Алик вовремя одергивает меня от ненужных экспериментов. У него есть здоровый вкус и чувство меры, которо-го мне иногда не хватает".

Тем сильнее оказался для Ильи удар, когда он узнал, что Алик покидает группу. Это произошло поздно вечером 14 августа - накануне отлета Краснова из Лондона во Владивосток. Алик тянул с решением до последнего дня, до последних часов, до последних минут. Неопределенность висела в воздухе на протяжении всей записи, но при этом "ожидание грозы" никак не сказывалось ни на качестве работы, ни на настроении музыкантов. Дело в том, что концертный тур "Мумий Тролля" был расписан на несколько месяцев вперед. Были известны даты всех выступлений, подписаны договора. Обсуждались лишь какие-то детали - типа марки автобусов, кандидатур роуд-менеджеров и т.д. Другими словами, осенью в России "Мумий Тролль" ждали гастрольные будни типичной рок-группы. Краснову подобный график был не близок. Его не грели мечты об образе жизни бродячего музыканта. Еще во время дальневосточного тура, встречаясь с журналистами, он признавался, что считает себя скорее студийным музыкантом, чем концертным. Позднее, в беседах с друзьями, он говорил о том, что "одно дело сыграть два-три концерта в месяц, и совсем другое - пятнадцать-двадцать". Похоже, он просто оправдывался. Перед собой. "Долгое время в "Мумий Тролле" считалось, что нужно терпеть друг друга и уметь друг друга прощать", - вспоминает Илья. - "Но если начинается настоящая работа, то никаких прощений быть не может. Я скло-няюсь к мысли, что гастрольный образ жизни рок-группы напоминает армию, а не что-то другое. Алик не хотел с этим соглашаться, а я был не согласен с его несогласием". В тот момент на Краснова давило еще одно немаловажное обстоятельство. Незадолго до поездки в Лондон администрация фирмы, в которой Алик работал, чувствуя, что теряет ценного сотрудника, предложила ему в качестве премии... квартиру. Это было сильное искушение. И Алик сломался.

...Узнав, что Краснов покидает "Мумий Тролль", Лагутенко не сказал ни слова. Более того - старался уходить от разговоров на эту тему и впоследствии. Несложно догадаться, что творилось в его душе. "Когда Алик принял решение, стояла глубокая ночь, - вспоминает Илья. -Мы разошлись спать по разным комнатам, понимая, что больше ничего друг другу уже не скажем". Бурлаков от выбора Краснова пришел в плохо скрываемую ярость. "Он променял мечту на квартиру", - кричал Леня ничего не понимающим в загадочной русской душе англичанам. Сам Бурлаков в свое время сделал то же самое, только - с точностью до наоборот. В результате он получил сумму, необходимую для поддержания жизнеспособности "Мумий Тролля", но остался без жилья.

Это не сильно афишировалось, но чуть позже от недвижимости избавился и Илья. Когда накануне "Икры" выяснилось, что группе не хватает денег на оплату долгов и студийного времени, Лагутенко продал свой дом во Владивостоке. Поэтому если Илья в различных интервью как бы в шутку упоминает о том, что у него нет дома и холодильника, то это - правда. Как бы парадоксально это ни звучало. И все-таки Алик покидал Лондон с чистым сердцем, записав все свои партии. Из группы он уходил красиво, поддержав "Мумий Тролль" в трудный период между безызвестностью и большой поп-славой. Играть дальше "в игру наверняка" Краснов не захотел. Как и не захо-тел становиться рок-знаменитостью. Он просто остался одним из тех, кто заложил фундамент нынешнего "Мумий Тролля".

Жизнь тем временем шла своим чередом. Осиротевший без Краснова Лагутенко с помощью приглашенных бэк-вокалисток накладывал на болванку вторые голоса. Незадолго до начала сессии то ли в шутку, то ли всерьез планировалось, что часть женских партий на "Икре" исполнит певица Валерия. В итоге что-то там не срослось и Лагутенко пришлось обходиться "подручными средствами". Но, как говорится, нет худа без добра. Лидер "Мумий Тролля" давно фантазировал на тему того, чтобы в его песнях на подпевках английские девчонки повторяли хором куплеты на ужасном русском языке с акцентом". На "Морской" вокалистка "Swear" Али Маас вполне успешно справилась с подобными экспериментами, спев на незнакомом языке не только "о-ля-ля" и "утекай", но и более сложные выражения типа "вот и вся любовь". На "Икре" Лагутенко решил придать этой линии дальнейшее развитие.

"Я бросил клич среди знакомых - кто может петь, приходите пробоваться, -вздыхает Илья, ежедневно заставлявший кандидаток на роль русской Джейн Биркин петь с точными обертонами и правильными интонациями. - И тут-то я понял, как трудно работать с девушками, которые поют". Томная Даниэлла Соррентино бодро промурлыкала итальянскую версию текста "Девочки" в "Сайонара диска". Али Маас спела по бумажке "девушька ушла, девушьки нету". Эффектная химическая блондинка Дива Лагуна закатывала оперные вокализы в финале "Сигналов". Юная ассистентка Криса Бэнди по имени Джоанна, не так давно переехавшая в английскую столицу из какой-то ирландской деревушки, пела в "Так надо".