Юрий Емельянов - Сталин. Путь к власти

Ознакомительный фрагмент

Горные хребты защищали землю Грузии от врагов и в то же время через горные перевалы испокон веков проходила важнейшая сухопутная дорога Евразии. По горным тропам в долины Грузии проникали различные племена и народы. «Шли в потоках кровавых по плечи, в ураганах, сметавших полки их, за плечами у них – Междуречье и Галисия, Каппадокия».

Легендарные времена смешивались со страницами древнейшей истории: «Здесь пришельцы очаг положили, что из края далекого хеттов, принеслись на мерановых крыльях, в боевые кольчуги одеты». Если следы пребывания в Грузии хеттов, перемещавшихся из Европы в Малую Азию, подтверждались данными археологии, то сказочные крылатые кони «мерани» – это неотъемлемая часть древних грузинских легенд.

С древней историей и легендами связан и родной город Сталина – Гори. («Город, сжатый платановой бурей, тополя, как зеленое пламя, здесь и ветер звучит, как пандури, тонкозвонный – рожден ледниками».) Название города означает по-грузински холм, и относится оно к возвышению в пределах города. По преданию, на этом холме происходили сражения фантастических существ – дэвов. Потом здесь совершались кровопролитные сражения людей. Для защиты края от врагов в незапамятные времена здесь была воздвигнута крепость. Предание гласит, что в основание крепости Уплос, внук легендарного предка грузинского народа Картлоса, сложил кости тех, кто погиб, защищая родной край.

У стен Горийской крепости, о которой впервые упомянуто в VII веке, происходили сражения, в ходе которых решалась судьба Грузии: «О, сколько здесь, под сенью персиков, азийских, римских орд положено!… Здесь Искандер (Александр Македонский. – Прим. авт.) бил дверь скалистую, тряся страну, как ветку тополя, ломал монгол щиты неистово и к небу вел костей акрополи. Здесь Митридат дружины римские призвал для собственной погибели. Араб, рыча здесь ров обрыскивал, меч Халифата зноем выбелив… Кизилбашские (персидские. – Прим. авт.) кони, хазаровы… Искры мечут копыта ударами… Что влекло их, чем край этот радовал императора, шаха, султана?»

Спускаясь с гор, захватчики обнаруживали богатую землю Грузии, или Картли. «Картли вся – один блестящий сад, осыпанный эмалью, сад, где яхонтовы ливни, где цветущей веет далью». Частью «сада Картли» является и город Гори, где «все балконы в резьбе, и струится по резьбе винограда аллея, кровли плоские – черепица, стен облупленных пятна белеют».

Грузинский народ столетиями вел борьбу за свою свободу и независимость. «Гордой свободы рыцари здесь вырастали лучшие, крепли они в сраженьях, горем отчизны мучаясь… Чтили здесь меч и тигрову силу превыше прочего, деды клялись и правнуки славой оружья отчего… Нас враги покорить не сумели, хоть терзали и гнали жестоко, дух свободы в лесах и ущельях, в сердце гор затаился до срока».

Народ свято хранил память о своих великих достижениях: «Помня заслуги вечные предков, дела воителей, дали Кура с Арагвою Горгасала, Строителя». (Горгосал – прозвище грузинского царя V века Вахтанга. Давид-Строитель – грузинский царь XII века. – Прим. авт.) В Грузии тщательно сберегались как напоминания о древней цивилизации, так и обычаи традиционной народной культуры, которые уводили в доисторические времена. Эти культурные традиции сопровождали человека от рождения до смерти.

В отличие от многих биографов Сталина, Леонидзе посвятил рассказу о его рождении целую главу, в которой описал многочисленные обряды, сопровождавшие вступление в жизнь ребенка в грузинской семье. По преданию, при рождении великого человека на кровлю его дома садится ястреб, а в воздухе слышен клекот орлов. Леонидзе писал: «Не сидел на кровле ястреб, и орлы не клекотали, крылья птахи над лачугой мерзлым бисером блистали». Однако никаких знамений не надо для того, чтобы весть о рождении ребенка принесла радость не только родителям, но и всем их родственникам, друзьям и соседям. Они сравнивают появление ребенка с появлением солнышка в доме, повторяя слова народных стихов: «Солнце в доме и снаружи!»

Тепло нового солнца согревает дом Джугашвили в этот холодный декабрьский день, и соседи спешат поздравить родителей: «Яблоки приносят гости, виноград, сухие сласти, молодая мать встречает, присмиревшая от счастья». Рождение ребенка требует соблюдения множества обычаев: «Петуха тут в дом приносят, – бдительным пусть мальчик будет, ласточку у рта проносят, – как она, пусть быстрым будет. Ставят соль у изголовья, – пусть он мудрым в жизни будет, сахар на сердце положен, – пусть он добрым к людям будет. Под луной он спит погожей, – пусть он крепкотелым будет, в колыбель кладут железо, – непоколебимым будет».

Этим не исчерпываются церемонии вокруг младенца: «Посмотрев звезду над домом, по старинному закону, каждый близкий у младенца руки, лоб, колени тронул… Шашку в воду окунули, в той воде младенца вымыли. Вкруг огня обносят трижды: если близко ангел гибели, пусть его огонь тот выжжет. Принесли коня соснового, – будто мальчик в скачке ярой; воду льют в огонь холодную, – всякий вред пусть выйдет паром. Тех, кто могут сглазить, тут же всех прокляли, и дом их: нож им в сердце, пепел глазу, пламя – в дверь и в кровлю громы». Так проклинают всех врагов новорожденного, нынешних и будущих.

Глядя на новорожденного, отец Виссарион умильно приговаривает: «Дорогой, расти скорее!» и напоминает своей жене: «Ты же, мать, меня послушай: ты целуй младенца в ухо, чтобы всех он был послушней. Ты купай, чтоб крепли кости, в той воде, где мерзнут мрежи, но смотри, из общей чашки не пои, – ты рост задержишь!»

Радость по случаю рождения сына достигает своей кульминации во время Дзеобы – пира в честь новорожденного. Как ни беден сапожник, он готов был в этот день угощать всех, кто пришел его поздравить: «Хлебы длинные, шотеби на лоток из вяза рушит… Рыбу, что нежнее сливок – пичхули, – отведать просит, и зажаренную куру, и шашлык росистый вносят». Хозяин дома сожалеет, что из-за зимы он не может поставить на стол «тархун душистый» и «свежий лук, сверкавший, как сверкают женщин зубы».

Первый тост тамады в честь новорожденного: «Пусть растет он всем на радость, крепкокостным, полным жизни. Долголетье – груди матери, силе отчей и отчизне! Пусть семью поднимет эту, чтоб прославилась немало. Станет шлемом нашей родины, на лице ее – забралом!» В течение своей жизни Coco предстояло выслушать великое множество красочных тостов, сопровождавших любое грузинское застолье. Став взрослым, он научился строгому порядку, в котором должны произноситься застольные речи, и овладел искусством сочинять тосты, соединяя в них наблюдательность и мудрость, юмор и патетику, дань традиции и импровизацию.