Иван Бларамберг - Воспоминания

Едва дым и пыль рассеялись, как обнаружилось страшное действие мины. Толстая глиняная стена, сорванная с фундамента, обрушилась, и образовалась широкая брешь; земля перед нею была усеяна глиняными глыбами. Был дан сигнал к штурму. С громкими криками "ура!" наши воины ринулись в брешь, но кокандцы, оборонявшиеся саблями, презирая смерть, дважды отразили их натиск. Тут капитан Эрдели взял своих стрелков, и, когда штурмовая колонна в третий раз пошла вперед, они перелезли возле бреши через стену и напали на защитников с фланга; после этого наши войска яростно бросились вперед и поразили всех штыками. Так как кокандцы защищались мужественно до последнего человека, скоро почти весь гарнизон вместе с командиром был уничтожен, не тронули только 79 стариков, женщин и детей. Крепость разграбили, а узкие, грязные жилища (сакли) спалили.

Граф Перовский отпустил пленных на свободу и дал им средства для возвращения в Туркестан. Перед отъездом он устроил для них, а также для многочисленных окрестных киргизов новое, показавшееся им волшебством зрелище. На середину Яксарта была выведена и поставлена на якорь большая кокандская барка, в которую до этого положили мину. По знаку графа мину взорвали с берега с помощью гальванической батареи. Хотя до этого граф объяснил кокандцам и киргизам, что намерен сделать, неожиданный и моментальный взрыв барки показался им чудом, и они не могли понять, как такое возможно.

Занятие крепости Ак-Мечеть имело важное значение для усиления морального влияния нашего правительства в Центральной Азии, и это был первый шаг к нашим позднейшим завоеваниям в этой части света. Еще во время осады по правому берегу Сырдарьи был отправлен отряд войск под командованием капитана Генерального штаба Макчеева, чтобы разрушить расположенную в 120 верстах выше по течению покинутую кокандцами крепость Джулек. Ак-Мечеть была переименована в Перовское укрепление. Восстановили стены и постройки и оставили там гарнизон в тысячу человек. На правом берегу Сырдарьи, у Казалы, примерно в 30 верстах выше Аральского укрепления, которое по приказу графа Перовского было разрушено, был возведен новый форт, № 1; в него перевели гарнизол Аральского укрепления. Второй форт, № 2, был построен в урочище Кармакчи, там, где Ка-раозек сливается с Жанадарьей. Наконец, снова заняли разрушенную мною в 1852 г. крепость Кумыш-Курган, расположенную на Куандарье, дав ей название "форт № 3"; но позднее ее оставили за ненадобностью. Граф Перовский вернулся с частью войск в Орск и Оренбург, в то время как другая часть была оставлена для гарнизонной службы во вновь воздвигнутых фортах.

Еще во время восстановления Перовского укрепления кокандцы сделали попытку напасть там на наши войска, но были разбиты у Кум-Суата и бежали в Туркестан и Ташкент. Но это не остановило кокандцев, и зимой они снова попытались вернуть себе Ак-Мечеть. Их 12-тысячная армия, в основном состоявшая из кавалерии, с 17 пушками, расположилась 14 декабря 1853 г. напротив крепости на левом берегу покрытого льдом Яксарта, чтобы блокировать ее и взять измором, потому что на штурм они не отважились, несмотря на свое численное превосходство.

Комендант Перовского укрепления подполковник Огарев, не обладавший достаточными силами для атаки и разгрома осаждавших в обычном бою, решил предпринять ночную вылазку, предварительно разузнав положение кокандского лагеря и его оборонительные средства, чтобы захватить лагерь врасплох. 18 декабря, в 4 часа утра, храбрый капитан Шкуп (поляк) вышел из крепости, имея 450 человек, 4 пушки и одну конгривовскую ракетную установку. Они бесшумно прокрались по снегу через замерзшую Сырдарью к вражескому лагерю, т. е. к тому месту, где стояла вся кокандская артиллерия, нацеленная на Ак-Мечеть, и увидели, что лагерь, по азиатскому обычаю, почти не охраняется. Бесшумно установив пушки и дав из них залп, а также выпустив несколько ракет, горстка храбрецов с громким "ура!" ринулась на кокандский лагерь. Первое, что сделал капитан Шкуп, это овладел всей вражеской артиллерией, развернул ее и направил на вражеский лагерь.

Между тем наступил день. Кокандцы, разбуженные свистом пуль, шипением ракет и громким "ура!" русских, сильно переполошились; только самые смелые из них бросились на коней и попытались окружить наступавших. Завязался бой. Огарев, наблюдавший за сражением со стен форта, послал большой отряд в помощь наступавшим; наши прорвались. У кого-то из казаков возникла удачная идея поджечь кокандские палатки, и, так как лагерь, по азиатскому обычаю, представлял собой настоящий лабиринт из тесно уставленных палаток и кибиток, распространившийся огонь быстро охватил лагерь. Кокандцами овладела паника, и вся масса войск в ужасе бежала отсюда, побросав верблюдов и артиллерию. Наши войска захватили большие трофеи. Среди прочего были найдены шапка и оружие кокандского начальника, который бежал со своим разбитым войском в Ташкент. С этого времени кокандцы больше не возобновляли попыток завладеть Ак-Мечетью, и кочующие, а также оседлые киргизы нижней Сырдарьи были навсегда освобождены от кокандского гнета. Они зажили спокойно и значительно улучшили свое положение, потому что снова стали заниматься хлебопашеством и позднее снабжали гарнизоны фортов пшеном, ячменем, а также убойным скотом; поэтому постепенно стала сокращаться доставка продуктов с линии (теперь она уже совсем прекратилась). За вышеупомянутую операцию подполковник Огарев получил чин генерал-майора, а капитан Шкуп - подполковника. Вообще, разгром кокандского войска под стенами Перовского укрепления привлек тогда в Европе, особенно в Англии, большое внимание, потому что мы были накануне Восточной войны.

В то время как граф Перовский предпринимал свой степной поход, я совершал ежегодную инспекционную поездку по Оренбургской губернии. Моя семья проживала в Ключах, охотничьем доме в Башкирии, принадлежавшем помещику Н. Тимашеву и расположенном в лесистой, романтической местности. Я провел там много приятных дней в кругу семьи. Оттуда я отправился в Ташлу, главное поместье и летнюю резиденцию этого богатого помещика, где, как всегда, нашел сердечный прием. Его супруга, Надежда Афанасьевна, показала мне письмо, недавно полученное от графа Перовского, который отправил его в первый день осады Ак-Мечети; она добавила при этом, что в письме упоминается и мое имя. Граф писал: "Я прибыл после больших лишений и трудностей. Ак-Мечеть - важный форт; видно, что его строил образованный человек, и нам будет трудно овладеть крепостью. Я поражен смелостью генерала Бларамберга, штурмовавшего этот форт в прошлом году". Естественно, высказывание графа польстило моему самолюбию, и любезная хозяйка Ташлы подарила мне на память упомянутое письмо, которое находится как piece justificative{*69} среди множества моих служебных и семейных документов. Во время моего пребывания у помещика Звенигородского, в 15 верстах от Ташлы, он получил через летучую почту известие об овладении Ак-Мечетью и отпраздновал это событие со мной шампанским, подняв тост за здоровье графа.