Вадим Туманов - Всё потерять – и вновь начать с мечты...

Государство обмануло людей, доверивших ему хранить свои сбережения. На Колыме мои друзья, в их числе первоклассные механики, горняки, всю жизнь проработавшие на Севере, чтобы накопить деньги и вернуться «на материк», в один миг стали нищими, не могут выкупить авиабилет. Это трагедия тысяч семей, которые жили и работали в экстремальных природных условиях, чтобы обеспечивать страну золотом, лесом, углем, рыбой. Людям трудно примириться с неблагодарностью государства.

Я опять – уже в который раз! – о своем: наше правительство никогда не знало, не знает, не хочет знать, что страна может преодолеть кризис только при одном условии – если будет хорошо работать. Другого варианта нет – ни у народа, ни у президента, ни у Господа Бога.

Глава 2

Золото Сухого Лога: тендер или большая игра.

Кому нужна удоканская медь.

Письмо Ю. М. Лужкову.

Полет над бокситами Тимана.

Из переписки с Б. Н. Ельциным.

Сны о Колыме.

День рождения у замминистра геологии.

Зачем дуракам море.

На дворе постперестроечные 90-е, в обществе появились новые люди, представляющиеся бизнесменами, менеджерами, банкирами, специалистами по маркетингу. Молодежь не встречается, а «тусуется». Новые времена – новые песни. Демократия, которую стали связывать с ельцинским окружением, дала людям несколько гражданских свобод – свобода слова, свобода выезда за границу и т. д., необходимых по большей части людям умственного труда, но вряд ли жизненно важных для подавляющего населения России. Общество же не стало милосерднее. Даже попыток его человечного и справедливого устройства не наблюдается.

Истинные реформы подразумевают как конечный результат улучшение жизни людей. Наши же политики говорят об успехах проводимых реформ тем настойчивее, чем очевиднее катастрофическое; снижение связанного с этими реформами жизненного уровня большинства населения. Трансформацию еще недавно сильной, умеющей за себя постоять державы в обнищалую страну, с которой в мире все меньше считались, о которой судили по пьяным выходкам ее лидера, ельцинская «семья» объявила победой демократии в России. Самую нелепую в мире экономику, где высшим инструментом решения проблем являются уголовные преследования, возбуждаемые прокуратурой по подсказке властей, или – еще чаще – заказные убийства, называют переходом к рынку.

Людей, которые воспользовались властью, чтобы спешно раздать общенародную собственность в частные руки, стали называть реформаторами и приватизаторами.

Мы слишком долго жили в обстановке, для которой не могли подобрать более точных слов, чем «развал» или «катастрофа». Печатью ненормального существования в ненормальных обстоятельствах отмечена вся история нашей экономической шоковой терапии.

Возьмем производительность труда – скажем, артели «Восток» – и просто перекрутим всю промышленность на эти показатели, с учетом новейших мировых технологий и реальной потенциальной оценки наших природных богатств – в 30 триллионов долларов, это только разведанные и переданные правительству запасы по пятидесяти наименованиям минерального сырья. Для сравнения: в США они оцениваются в 10 триллионов, во всей Европе – 5, в Японии – 0. Нетрудно представить, каков должен быть результат. Но десять лет ушли не на созидание, а на развал, на разрушение. Сейчас мы по всем показателям должны были бы жить не хуже, а лучше всех гонконгов и кувейтов, вместе взятых. К примеру, если бы в свое время артелям старателей отдали крупнейшее месторождение в Бодайбо – Сухой Лог, мы бы уже сейчас получали дополнительно до 50 тонн золота в год и не откатились бы со второго на седьмое место в мире по уровню золотодобычи. А у нас ведь не только Сухой Лог. Золота в недрах нашей страны по оценке специалистов хранится еще больше, чем добыто за всю историю российского золотого промысла.

Поздними вечерами, когда я прикрываю глаза, передо мной возникают промышленные панорамы: таежная, засыпанная снегом Восточная Сибирь. Конкретнее – район Витимо-Патомской горной страны. Еще определенней – Ленский золотопромысловый район. Меня волнует золото не как драгоценный металл (об этом вообще не думаешь), а как ощутимый – можно набрать в ладони горсть и снова просыпать сквозь пальцы – продукт ценимой в обществе работы, которую ты и твои товарищи умеют делать лучше многих. Напомню: в 50-е годы неподалеку от прииска «Кропоткинского», в 137 километрах от Бодайбо геологи открыли Сухой Лог – золоторудное месторождение, одно из крупнейших на Евразийском материке. К концу 1977 года разведка района была завершена, и утвержденные запасы ошеломили: намного больше тысячи тонн. Появлялись сообщения о правительственных решениях, предусматривавших промышленное освоение месторождения, о намечаемом строительстве золоторудного комбината. До распада СССР в него уже вложили сотни миллионов рублей, но в злополучном 1991 году власти стали поговаривать об открытом тендере для тех, кто согласился бы инвестировать сюда капиталы. Меня и моих товарищей это заинтересовало.

В 1992 году мы представили Гайдару расчеты, как приступить к разработке месторождения, чтобы уже через три года оно давало бы по 50 тонн золота ежегодно в течение двадцати восьми лет. Стимулирование форсированной разработки месторождений золота в то время могло стать одним из направлений выхода России из; кризиса. Большое количество хорошо разведанных геологических запасов позволяло в ближайшее время существенно увеличить добычу, прежде всего на основе соединения отечественного опыта организации труда, в частности ее кооперативных форм, и передовой западной технологии. Это особенно важно для быстрого вовлечения в промышленную эксплуатацию рудных месторождений, в которых сосредоточена основная часть геологических запасов золота.

С огромным желанием взяться за Сухой Лог я пришел к Егору Гайдару, в ту пору одному из самых влиятельных в окружении Ельцина. Других чиновников высшего эшелона я знал понаслышке, а с Гайдаром, напомню, мы встречались, когда он заведовал экономическим отделом журнала «Коммунист», сочувствовал «Печоре», искренне старался помочь сохранить артель. Теперь он – исполняющий обязанности Председателя Правительства России! Я обрадовался не только тому, что у власти оказался молодой, образованный, по-новому мыслящий политик, но еще соображению совершенно личного свойства. Впервые знающий меня, симпатизирующий мне человек стоял на столь высоком посту. Второй человек в государстве! Я надеялся, что новая команда экономистов знает, что сегодня нужно стране. Но многое по-прежнему делалось не так, и я ожидал от Гайдара действий, таких же умных, как его рассуждения.