Анна Ларина-Бухарина - Незабываемое

Фартук кузнеца

(Древнейшая иранская легенда)

В истоках древности великого ИранаЖил царь свирепый, именем Зохак.Кровавою и гнойной ранойОн разъедал страну, как печень рак.Средь всех царей, коварных, свирепейших,Людей простых топтавших в прах,Не находилося чудовищ злейших,Чем страшное чудовище, Зохак.В дворце роскошном или в храме, на базареНа коромысле двух своих плечейВсегда носил он отвратительную паруУзорчатых гигантских змей.Те змеи были вовсе не простые,А слуги верные мучителей-царейИ ели кушанье одно: густыеИ свежие мозги удавленных людей.По всей стране царил безумья ужас,Но в тишине ночей уж зрел отпор:Тугой, медлительною мыслью тужась,Народ готовил острый на царя топор…На свете жил тогда, среди других людей,Огромный Кауэ, искуснейший кузнец,Могучий богатырь. Семнадцать сыновейПожрали змеи у него, как волки двух овец.И лишь один-единственный остался сын,Но на него точил уж зубы властелин…Собрал кузнец всех рабочих людей,С молотками, стамесками, пилами,Фартук кожаный свой из шкуры зверейПрикрепил он ручищами сильнымиК древу прочному, знаменем сделавСвободы великого дела.И пошел он храбро в мятежный походСо своим ремесленным людом,И царя разгромил рабочий народ:От смерти тот спасся лишь чудомИ в страхе к горе Демавенду бежал,Но здесь его Феридун приковалК вулкану крепкою цепью.И весь народ, как дитя, ликовал,Узрев конец лихолетью…Простой кожаный фартук чтили люди в веках,Как знамя великой победы.

Но богатые выкрали кожаный стяг,Чтоб накликать новые беды…Они знамя простою покрыли парчой,Алмазов, сапфиров звездами,Рубинами, пурпуром и бирюзой,Тяжелой оправы дарами.Никто уж поднять тяжкой ноши не мог,Никто не видел прежних дорогК простому фартуку кузнеца,За народную долю бойца…И снова настали лихие года,И снова царит над страною нужда.Но время придет, и где-то найдетСвое знамя Ирана народ?

Гнилые ворота

«Еще только воровство может спасти собственность, только клятвопреступление — религию, только прелюбодеяние — семью, только беспорядок — порядок».

«Ничто не пахнет так мерзко, как сгнившая лилия».

Среди болот загнивших мира,Средь дыма черного и вражеских траншей,Безумных оргий пьяного сатира —Зловонный урожай червей.Вердена нежной скрипки пенье,То тленья смертный аромат,Мистические озаренья,Что «Падалью» Бодлера говорят.И странная экзотика Рэмбо,И чёрт у Мережковского серьезный,И утонченные кошмары По —То пятна чумные болезни грозной,То на гнилых стволах роскошные грибы,Что яд сочат на пиршество судьбы…А рядом арлекины и шуты,Ватаги наглых акробатов,Бездушья сутенеры и коты,Сосущие отвсюду сок дукатов,Поодаль истощенные мозгиАкадемических окаменевших мумий,Напыщенной и важной мелюзги,Тщеславия ходячего безумье.Повсюду гниль и гнили слизь.Альковное, салонное искусствоС притоном, с кабаком в один клубок сплелисьВ бессилии больного чувства.И вот теперь фашист-геройС пустою тыквой-головой,Элементарный, как полено,С собойПриносит перемену:Жуя жвачку воловьюБолото осушает… новой кровью.

Vanitas vanitatum

«Vanitas vanitatum et omnia vanitas» («Суета сует и всяческая суета»).

«Считать последним словом мудрости сознание ничтожности всего, может быть, и есть на самом деле некая глубокая жизнь, но это — глубина пустоты, как она много выступает в античных комедиях Аристофана».

Всё — суета сует,Всё в мире сем ничтожно:И счастия привет,И море злейших бед,И то, что правильно, и то, что ложно.Так формулировал премудрый СоломонПессимистический канон.Но с равным правом можноВсё формулировать противоположноИ воспевать миров величьеИ бесконечности глубинной безразличье…Сенека старый утверждал,Что смерть — предельный идеал,А Лейбниц, в философии Панглосс,Пел песнь об этом мире,Как ученик-портной о короля мундире,Расшитом золотом по промыслу Творца,Миров зиждителя и всех монад Отца.Но пессимизма философского поносТо — паразитов жизнью пресыщенье,Мозгов усталых Katzenjammer,Тех импотентов наукоученье,У коих весь ток жизни замерИ измеренье мысли высотыЕсть измеренье… пустоты!Наивности ПанглоссовМладенческих запросовНе могут разрешить:Их только овцам пить…И радость, и страданьеЗастряли в складках бытия…Не в волнах забытья,А в пламенном исканье,В преодолении страданьяЕсть радость высшая Творца,Активности, не знающей конца.У жизни в ней самой ее же оправданье.Не нужно санкций ей иных,Аргументов наивных и пустых.

Танец горилл

Крики, хрипы, лязг и визги,Грохот, хохот, барабан,Дробь, и брань, и крови брызги —У горилл гремит канкан.

Посреди — костер огромный,Треск, и шип, и хруст хрящей,Кто-то злой и кто-то темныйДров приносит, груз костей.

Книги бросил на растопку,Черной гарью дым взвился,От земли, кроваво-топкой,Пар зловещий поднялся.

Волосатых рук сплетенье,Топот ног и звоны шпор,Скрежет, чавканье, сопенье,Похотливый разговор…

Вот уж звезды догорели,И костер давно потух,«Heil» кричит на мертвом телеРаскричавшийся петух…

Воспоминание