Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

class="p1">– Вот, мама, запомни этого человека, – сказал я. – Если со мной что-нибудь случится, будешь знать, кто виноват. Он грозится меня убить. А это сзади их машина. Запомни номер.

Я сам не ожидал, что мать так разъярится. Даже испугался, как бы она его не побила.

– Что вы себе позволяете! – кричала она на всю улицу. – Вас поставили следить?

– Следить, – уныло ответил чекист.

– Вот и следите. А что с ним делать, решит начальство. Не вашего ума дело. Этого ещё не хватало, чтобы всякий подонок решал, кого убить, а кого нет.

– А что же он финты кидает, – вяло оправдывался чекист, – пусть ходит как все люди.

Вокруг стала собираться толпа любопытных. Чекисты в машине сидели злые, как собаки: выговор им был обеспечен. Мать кричала дальше, что пойдёт в прокуратуру, будет жаловаться в ЦК, но дела так не оставит. Моё присутствие больше не требовалось, и я пошёл своей дорогой, оставил их ещё потолковать друг с другом. Больше я эту опергруппу не видел, не назначили их ко мне [457] .

18 декабря 1976 г. произошёл первый в истории политический обмен между СССР и Западом. Советского диссидента Владимира Буковского обменяли на лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана. В итоге 95-летний Корвалан сбежал из коммунистического рая, стал миллионером (потому что все годы тюрем и изгнаний чилийское правительство исправно перечисляло на его счёт зарплату сенатора) и купил милый особнячок в предместье Сантьяго. Владимир Буковский стал профессором английского Кембриджа и, в отличие от большинства своих коллег-диссидентов, возвращаться в свободную Россию не спешит. Тогда же в народе родилась частушка:

Обменяли хулигана

На Луиса Корвалана.

Где б найти такую б…,

Чтоб на Брежнева сменять? [458]

… Через некоторое время пастор К, будучи в одной из Скандинавских стран, при странных обстоятельствах, попадает в тяжёлую автомобильную катастрофу. Пройдя долгий и мучительный курс лечения, он принял решение: «эвакуировать» семью на Запад. В то время он не видел иного выхода: в этой стране не живут, а выживают; а пойдёшь «против рожна» – выживут.

… 15 октября 2004 г., в 75-ю годовщину со дня рождения митрополита Никодима, в Свято-Троицком соборе Московского Свято-Данилова монастыря митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл совершил панихиду об упокоении этого выдающегося иерарха Русской Православной Церкви XX в. На богослужении присутствовали православные верующие Первопрестольного града, сотрудники Отдела внешних церковных связей Московского патриархата.

Приступая к совершению панихиды и призвав собравшихся в храме вознести молитвы об упокоении души приснопамятного митрополита Никодима, владыка Кирилл, в частности, сказал: «Доныне ясно различим и значим след, оставленный им. В те времена, когда по стране бушевали хрущёвские гонения на веру Христову, он заложил основу того епископата, который в настоящее время является ядром, сердцевиной иерархии Русской православной Церкви. И потому мы не вправе рассматривать нынешний период новейшей истории нашей Церкви в отрыве от деяний, вклада и самой личности владыки Никодима. Ибо значительную роль в жизни русского православия наших дней играют те люди, которых владыка Никодим в своё время благословил и поставил на путь иерархического служения. И первым среди таких людей мы должны вспомнить Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II».

«Не нужен мне берег турецкий…»

Будучи начальником Русской духовной миссии в Палестине, неутомимый архимандрит Никодим объездил Святую землю с Библией в руках; прибыв в какое-либо место, упомянутое в Священном Писании, он читал соответствующий отрывок. А с Иорданом у владыки была «кровная» связь. Войдя в реку, он сильно поранил ногу бутылочным осколком и потом долго не мог остановить кровотечение.

В те годы свободно путешествовать по Святой земле могли немногие. Есть устойчивое устное предание о «творческом импульсе», побудившем советского композитора Матвея Блантера написать песню «Летят перелётные птицы». Когда в ООН решался вопрос о создании государства Израиль, молоденький Андрюша Громыко, по наводке Хозяина, голосовал «за». (В те годы Сталину нужен был плацдарм для советского внедрения на Ближний Восток.) Вскоре в пропагандистских целях в Землю обетованную было выпущено несколько тысяч «простых советских евреев». На «историческую родину» якобы засобирался и Блантер. Но поскольку он был уже не простой, а номенклатурный, ему было отказано. Надвигалась «борьба с космополитизмом», «дело врачей» и, дабы обезопасить себя от травли, М. Блантер со своим напарником М. Исаковским написал «Перелётных птиц». Вот ключевые строки этой песни:

Не нужен мне берег турецкий,

И Африка мне не нужна.

Те, кому это предупреждение было адресовано, намёк поняли и затаились до начала 1970-х годов («дело самолётчиков»). А Исаковский – автор «рыбы», не удосужился привести строки своей текстовки в соответствие с нормами правописания:

А я остаюся с тобою,

Родная моя сторона.

Вплоть до падения советского режима выезд за границу по частным делам был чрезвычайно ограничен. Это в «мирное время», «при царе», скажем, учитель гимназии, летом отправлявшийся с семьёй за границу, мог сказать дворнику: «Голубчик, вот тебе рубль серебром, сходи в полицейский участок: пусть выправят мне заграничный паспорт». А когда «царя скинули», то из бывшей «тюрьмы народов» стали выпускать с большим трудом. И простой советский человек, мечтавший побродить по парижским улочкам, должен был ходить по рижским.

Для тех, кто не жил в ту эпоху, – информация для размышления.

Анжелика Балабанова была назначена Лениным на пост наркома иностранных дел Украины. Из многого, увиденного там, особенно тягостное впечатление произвёл на неё действовавший с ведома Дзержинского провокатор из ЧК: он выдавал себя за иностранного посла, продавал паспорта желавшим выехать за границу и немедленно сообщал о своих клиентах в ЧК, где их расстреливали. Возмущённая Балабанова обратилась к Ленину. Ответ Ильича был отечески снисходительным: «Товарищ Балабанова, когда Вы начнёте понимать жизнь?» [459]

Вывод: желавшим уехать за границу надо было действовать легальным путём, как это сделал, например, всё тот же Ильич. В 1900 г. Ленин, побывавший в тюрьме и ссылке, стал опасным революционером, и полиция не могла не догадываться, что, перейдя границу, он поведёт подкоп под существующий строй. Несмотря на это, ему беспрепятственно был выдан заграничный паспорт. «Вчера, – сообщал он матери, – получил свидетельство от местного полицмейстера о неимении с его стороны препятствий к отъезду моему за границу, сегодня внёс пошлину (десять рублей) и через два часа получу