Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

Кеннеди усмехнулся.

– А в какой момент он стал коммунистом?

– Год или два года назад, – ответил Микоян. Но это не главное, господин президент. Главное – Кастро выражает интересы тех латиноамериканцев, кто ненавидит американский империализм, не доверяет Америке. Поэтому ваши отношения с Кубой в тупике.

Кеннеди кивнул.

– Это так, – ответил он. – То, что Кастро строит школы и больницы – это хорошо, но нас беспокоят не его школы, а ваши ядерные ракеты.

– Нет ракет, – твердо сказал Микоян. – Все уже убрали, и бомбардировщики тоже. И ваши люди проконтролировали с воздуха. И мы дали им осмотреть палубы наших кораблей. Ракет нет.

– Хорошо, – сказал Кеннеди, – сейчас нет, через год вы их снова поставите, вам ничего не мешает. Если не вы, то китайцы.

Микоян пожал плечами.

– Если Кубе будет угрожать новое вторжение, тогда, конечно, снова поставим. Но сначала проинформируем вас. Не забудьте, господин президент, о ракетах на Кубе мы вас конфиденциально предупреждали задолго до того, как история попала в печать.

– Это не имеет значения, – сухо сказал Кеннеди.

– Почему?

– Потому что мы вас о таких вещах не предупреждаем, и вы нас предупреждать не обязаны. Но вот вы, – Кеннеди повернулся к Добрынину, – вы врали в глаза моему брату, когда говорили, что на Кубе нет ракет.

– Неправильно, – сказал Микоян. – Никакого обмана! Это была ошибка формулировки. Вашему брату сказали правду. Ракеты не наступательное оружие, они завезены для обороны, для сдерживания, а не для вторжения. Куба не собирается воевать с вами, это ясно.

– А кто собирается? – спросил Кеннеди.

– Давайте разберемся, – сказал Микоян. – У меня когда-то был разговор с Даллесом. Я спросил его, думает ли он, что Советский Союз собирается воевать с Америкой? Даллес ответил – нет, он так не думает. И в ответ спросил, а думают ли в Кремле, что Америка хочет воевать с Россией? И я ответил Даллесу: «Нет, мы так не думаем, однако у нас есть сомнения. Если Америка не собирается нападать на Советский Союз, зачем ставит военные базы возле наших границ?» Господин президент, я задам вам тот же вопрос, что задавал Даллесу и Эйзенхауэру: «Вы думаете, что СССР собирается нападать на Америку?»[436].

Кеннеди снова улыбнулся, на этот раз холодно.

– Сначала ответьте на мой вопрос. Почему вы обманули меня и моего брата? Я два раза публично объявлял, что не хочу вторжения на Кубу. Хотя для вторжения были основания: там серьезно пострадали интересы американцев! Посол Добрынин сказал, что ваших ракет там нет. Я поверил. И что?

Кеннеди замолчал, смотрел тяжело, с вопросом. Микоян молчал.

– К черту Кубу, – сказал Кеннеди. – Я думал, мы вместе будем делать большие дела, решать проблемы всего мира, а не возиться с маленькой страной, от которой ничего не зависит. Но вы меня обманули. И теперь мы имеем военное противостояние.

Чтобы не отвечать прямо, Микоян решил похвалить оппонента и улыбнулся.

– Согласен, – ответил он. – Вы совершенно правы, без доверия работать невозможно. Это верно, тут спорить не о чем. А доверие вырастает из понимания. Вы понимаете наши интересы, мы понимаем ваши. Мы, например, понимаем, что Пентагон работает против вас, господин президент. Мы понимаем, что Никсон говорил о вторжении на Кубу, действуя в том числе против вас. Военные лагеря для кубинских эмигрантов – это тоже против вас. Вторжение в заливе Свиней против вас. Мы видим ваших врагов, и мы понимаем ваши действия.

– Кто такой Никсон? – раздраженно спросил Кеннеди. – Никсон может говорить что угодно, не он определяет политику. С Пентагоном мы разберемся, а в заливе Свиней американцев не было, только кубинцы. Но, повторяю, наш интерес вовсе не Куба, а ваши действия. Мы бы хотели, чтобы Советский Союз сосредоточился на внутреннем развитии и нас не прижимал. А то сейчас мы вроде бы не имеем друг к другу претензий, но везде сталкиваемся. Как только происходит очередная революция, там тут же появляетесь вы[437].

А. И. Микоян дает пресс-конференцию перед Белым домом после завершения переговоров с Джоном Ф. Кеннеди 28 ноября 1962 года

Микоян продолжал улыбаться.

– Давайте будем реалистами. Революции возникают по многим причинам – социальным, экономическим, политическим, а вовсе не потому, что их создает «рука Москвы», – Микоян показал руку в угрожающем жесте. – К революции на Кубе мы не имеем никакого отношения, она случилась без нас, это все знают. А вот вы, американцы, имели на Кубе послушное правительство и филиалы корпораций. И все равно проморгали Кастро! Революцию сделали сами кубинцы. Революции были и будут. Революции победят и в Латинской Америке. Революция победит и в США. Через несколько лет вы – Микоян смотрел в глаза Кеннеди – сами окажетесь в роли американского Кастро и поведете страну к социализму.

Кеннеди оглянулся на Раска. Тот был изумлен.

– Я? – спросил Кеннеди. – Поведу Америку к социализму?

Микоян весело улыбнулся и кивнул. Кеннеди засмеялся:

– Не я, вот разве что мой младший брат…

Гарантии ненападения США на Кубу с подписью

Дж. Ф. Кеннеди

Вслед за президентом засмеялись Раск и Томпсон, и Микоян, и Добрынин, и стенографисты. Смеялись от облегчения, оттого, что видели перед собой не врагов. Смеялись, потому что шутка действительно вышла удачной и вдобавок была произнесена в нужный момент[438].

Микоян потратил много времени, чтобы согласовать все детали Декларации, необходимой для представления в Совет Безопасности ООН.

Кеннеди несколько раз повторил, что Куба как таковая его не интересует: ему нужен весь мир. Он хотел бы, чтобы Советский Союз и Куба сосредоточились на своем развитии, на собственной экономике, а не на внешнеполитической деятельности.

Микоян увидел, что Кеннеди при всем своем уме не может сойти с позиции «господина», диктующего свою волю «варварам». Когда Микоян потребовал, чтобы американцы прекратили разведывательные полеты над территорией Кубы, Кеннеди небрежно ответил, что полеты будут происходить на большой высоте и не доставят кубинцам никакого беспокойства.

Совместная трехсторонняя Декларация была согласована, но не подписана. Микоян улетел в Москву с обещанием, что документ будет доработан[439]. Как он предполагал, американцы затянули дело, а затем и вовсе отказались от Декларации.

Только в следующем году, 7 января, представитель СССР в ООН В. В. Кузнецов и представитель США Э. Стивенсон обратились с совместным письмом к генеральному секретарю ООН У Тану. Письмо гласило, что «достигнутая степень согласия по урегулированию кризиса» делает ненужным оставление данной проблемы в повестке дня Совета Безопасности ООН. По итогам Карибского кризиса СССР и США так и не составили единого официального документа, разъясняющего финальные позиции сторон[440].

Тогда же, в январе,