Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды - Однер Зигстедт

гравия, полагал он, образовались вследствие сильных приливов, оттого же эти полосы тянутся с севера на юг. Даже наличие твердой каменной породы на вершине горы Кинекулле, состоявшей в нижних своих слоях из известняка, Сведенборг объяснял тем, что она когда-то находилась под водой, а впоследствии отвердела до «гранита». Сведенборг был совершенно прав, когда утверждал, что низший, горизонтальный слой горы находился в воде. Чего он не мог знать, так это того, что наблюдал вулканический песчаник, самый древний, после базальта, камень на Земле. А поскольку изучение окаменелостей находилось еще в начальной стадии, он не мог знать, что окаменелые морские раковины с той же горы восходят к палеозойской эре, которая была за миллионы лет до появления на Земле человека.

Даже спустя полтора столетия после опубликования трактата Сведенборга ученые все еще считали, что параллельные гряды круглых камней и гравия когда-то были берегом моря. Так что мы имеем все основания восхищаться способностями Сведенборга х наблюдению и умозаключениям и не должны упрекать его за то, что он еще не знал, что явление, приписываемое им действию сильных приливов, было порождено сильнейшими течениями у основания ледника, покрывавшего всю страну наподобие огромной ледяной шапки и оставившего свои тяжелейшие отложения в виде основных морен. Он не мог знать, что этот ледник и был той могучей рукой, которая посредством быстрых и сильных потоков проделала гигантские дыры в горах и разбросала в полях валуны. Возможно, если бы Сведенборг был знаком с пейзажем некоторых областей Норвегии, он мог бы догадаться, что создателем их был в первую очередь лед, а затем уже вода, и тем самым предвосхитить современную ледниковую теорию.

В те времена не было известно и то, что гора Кинекулле с пластами диабаза образовалась в результате вулканического извержения, которое сохранило напластования песчаника и сланцев, так что их расположение является застывшим памятником более ранним геологическим эпохам. Сведенборг, наблюдая необыкновенную правильность и четкость линий верхней части горы, решил, что эта вершина также находилась под водой. Не мог он предположить и того, что глина разных цветов, залегавшая в разных областях Швеции, тоже была наследием ледника, который унес всю плодородную почву в Балтийское море и на континент.

Тем не менее позднейшие ученые признали Сведенборга одним из основателей современной геологии. По словам профессора А. Г. Натхорста, «вклад Сведенборга в геологию столь значителен и масштабен, что его одного было бы достаточно для того, чтобы обеспечить ему почетное место в науке и подтвердить его способности интеллектуального гения высшего класса, необычайно наблюдательно не упускавшего из виду ни одной детали».

* * *

До сих пор интерес Сведенборга ограничивался естественными науками, но ум ученого уже привлекали и загадки человеческого тела. Особенно его впечатляла идея о том, что законы физики и механики можно приложить к телу как к машине. Эту идею он выразил в написанном в то время небольшом трактате, который вышел в Лондоне на английском языке под заголовком «О колебании, или Анатомия нашей тончайшей природы».

Переход Сведенборга от физики к анатомии не выглядит столь уж резким, если учесть, что в шестом номере «Дедала Гиперборейца» он опубликовал короткую статью о колебаниях в человеческом теле. В ней высказывается несколько важных положений, касающихся природы колебаний. Первое положение гласит, что всякое твердое тело подвержено колебаниям, хотя бы и в самой малой степени. Согласно второму положению, лучшая среда для передачи колебаний — натянутая мембрана, вроде струны музыкального инструмента. Сведенборг прилагает эти правила физики к строению человеческого тела, чтобы показать, что его жизненная сила есть не что иное, как те же колебания. Речь — это колебания, слух — это улавливание речевых колебаний через ушные мембраны, и это относится ко всем органам восприятия. Сухожилия и нервы в теле тоже суть сложные сплетения мембран, и таким образом само тело рассматривается как инструмент. Источником же телесных колебаний, по Сведенборгу, являются внутренние потоки. Сведенборг сделал доклад по новым для него темам в Упсальском литературном обществе, и ученые проявили большой интерес к его идеям, хотя далеко не во всем соглашались с ним. По словам Сведенборга, ему хотелось услышать отклики ученых Упсалы, чтобы определить для себя, правильной ли дорогой он идет в своих исследованиях. Его аргумент был предельно прост: нужно обратить внимание на геометрию вместо того, чтобы увязать в схоластических рассуждениях и толковать о каких-то «духах жизни». В сущности, он добивался внимания к себе во имя великих принципов разума, которые он впоследствии детально разработает в своих трудах по анатомии. Одновременно Сведенборг занялся переводом своих работ на латынь с целью опубликования их в Голландии или Англии. Планы его теперь окончательно определились. «Если судьбе будет угодно предоставить мне необходимые средства, моим намерением будет искать свое счастье в ремесле, которое заключается во всем, что имеет отношение к рудному делу…» Он сетует на бедность, мешающую уделять больше времени любимым изысканиям, и сравнивает себя с бродячим музыкантом, который «спел уже достаточно, чтобы посмотреть, не положит ли кто-нибудь хлеба в его протянутую руку». Он подумывает о новой поездке на материк и не исключает возможности, что ученый мир забудет его и он проведет остаток жизни в безвестности в сонном Брунсбо. Он жалуется, что правители Швеции неспособны понять истинную пользу наук и считают исследования, подобные тем, которыми он занят, напрасной тратой времени. И все же Сведенборга не оставляет надежда на перемены к лучшему.

В марте 1719 года Сведенборг получил известие о смерти мачехи и немедленно отправился в родительский дом в Брунсбо. Сара Бергия завещала значительную долю недвижимости всем шести детям Еспера Сведберга, но лучшую часть и право владения рудником в Старбо она оставила своему любимому пасынку Эмануэлю. Доля наследства Эмануэля составляла примерно четыре с половиной тысячи талеров — сумма, весьма приличная по тем временам. Отныне Сведенборг стал состоятельным человеком и мог посвятить все свое время ученым занятиям. В Брунсбо Сведенборг находит в доме своего друга Йохана Гессе-лиуса хорошее собрание книг по химии и с головой погружается в изучение этой науки. «Я хочу досконально исследовать все, что относится к огню и металлам… Я провожу химические опыты по Бойлю и изучаю природу в ее мельчайших частях, сопоставляя их с геометрией и механикой», — писал он в письме Эрику Бензелиусу в мае 1720 года. Разумеется, химия была тесно связана с избранной им профессией — рудным делом. Но Сведенборга в особенности увлекала идея применить законы известных ему наук — геометрии и механики — в других областях знания. Казалось, он