Нестор Махно - Воспоминания

Ответ из Александровска был для нас показателем того, насколько враги с нами считаются. С этой стороны он нас удовлетворил, и мы полностью использовали его в своих агитационных целях. Здесь же, в Гуляйполе, штаб движения и представители от повстанцев и всех инициативных групп заслушали мой доклад о необходимости в спешном порядке стянуть все уже сорганизованные и вступившие в открытый бой с врагами революции отряды в районы Чаплино-Гришино и Царевоконстантиновка-Пологи-Орехово и создать определенные повстанческие фронты: 1) против немецко-австро-гетманской вооруженной контрреволюции; 2) против казачьих отрядов Белого Дона; 3) против Дроздовского отряда со стороны города Бердянска и 4) против помещицко-кулацких отрядов под предводительством агентов генерала Тилло со стороны Крыма.

– Настало время, – говорил я в этом своем деловом докладе, – перейти от отрядов мелкого состава к крупным отрядам, вплоть до вольных батальонов большой численности и хорошего боевого качества, которые могли бы выполнять задачи революции в борьбе с контрреволюцией в фронтовом порядке. Неуязвимо же легкие боевые, конно-пехотного состава, с пулеметами на тачанках, партизанского характера отряды займутся делом партизанским по всей Левобережной Украине против врага и явятся лучшими подсобными боевыми единицами для батальонов защиты революции на фронте. Враги сильны и человеческим мясом, и техническими средствами. Они строят фронт, и мы не должны упустить момента вовремя создать против него свой революционный, трудовой фронт. Иначе наше восстание будет увлечено на путь излишней мести врагам и обессилит себя физически и морально в выполнении своей роли, идя к прямой гибели на этом ложном пути. Фронт против красновщины; фронт против дроздовщины и тилловщины, представляющих собою, как вам известно, деникинщину; фронт против немецко-австрийско-гетманских сил; следовательно, фронт, охраняющий Гуляйполе, как идейный вдохновляющий центр нашего восстания и как центр организации и общего руководства восстанием – вот что должно быть отныне нашим лозунгом дня!

– Это невозможно, мы бессильны выполнить это дело! – раздавались голоса некоторых товарищей.

– Он с ума сошел, – подавал свой голос товарищ Марченко против меня и выдвинутых мною положений о фронте.

А я, сознавая, что все эти реплики ни на чем не основаны, радовался, ибо видел, что положения эти будут приняты нашим чрезвычайно важным заседанием и что тот же товарищ Марченко будет ревностно, как подобает истому революционеру, работать над тем, чтобы привить идею этих положений широким трудовым массам и вместе с ними проводить ее в жизнь. Поэтому друзья мои услыхали от меня в ответ на их возражения следующее:

– Непосильного мы ничего не будем делать. Но то, что нужно, что можно, что должны мы делать, мы все будем делать для того, чтобы широкие трудовые массы деревни, а по возможности и города проявили, так же, как и мы, и в том же направлении, что и мы, свой пафос революционного бунта против контрреволюции. Воодушевленные этим пафосом широкие массы могут выйти на широкий простор революционных действий и смогут побеждать своих врагов. Пример этому вокруг нас – всюду, где наши отряды проявили максимум своей воли, энергии, отваги и чести в борьбе. Я не буду возражать против того, что выдвинутые мною положения о стягивании отрядов в одно целое и о создании фронтов не требуют от нас больших жертв. Я предвижу все, что от нас в первую очередь потребуется на этом пути. От нас потребуются акты самопожертвования и жертвы. И я, и вы все до сих пор это сознавали и всегда были к этому готовы. Ведь только благодаря вашему, товарищи, самопожертвованию мы до сих пор так стойко держимся в этом серьезном окружении нас нашими врагами. И как еще держимся! Заставляем врагов трепетать перед одним лишь донесением, что мы против них идем, вот-вот недалеко от них. А создание фронта и решительная борьба и в фронтовом порядке, и партизански лишь дадут нашим врагам сильнее почувствовать нашу решимость бороться против них не во имя примирения с ними, а во имя полного уничтожения их как силы преступной и гибельной для дела освобождения рабов от господ… Правда, товарищ Марченко прав, когда он опасается того, что мы, не имея подготовленных к руководству фронтовыми операциями людей, можем сами нанести нашей организации непоправимый удар на пути фронтовой борьбы с врагами. Но он совершенно не прав, когда из-за боязни этого находит меня сошедшим с ума. Я не только верю, но убежден и знаю, что с этим делом на первых порах его организации и действия наших организованных сил мы справимся имеющимися в наличии здесь нашими силами. В самом деле, разве товарищи Петренко, С. Каретник, тот же Марченко, Мощенко или младший Тыхенко – разве все эти товарищи не справятся с начальным делом формирования из мелких отрядов более крупных боевых единиц, чтобы заняться с ними фронтовым делом борьбы? Да и я в вашей среде, друзья, кое-чего тоже ведь стою именно в делах нашей организации. Неужели же мы, которые полны революционной страсти и желания бороться и побеждать, не сможем отдаться этому крайне необходимому, серьезному, прямому делу трудящихся с той же верой в правоту нашего идеала – революции, с теми же смелостью и самопожертвованием, с которыми мы взялись за организацию партизанских отрядов и с которыми уже ведем дело нашей организации по пути воспитания в массах бунта и революции?! На первое время мы с ним справимся. Я в это глубоко верю. А далее восставшее революционное крестьянство выдвинет из своей среды новые кадры, борцов, которые или заменят нас, или же будут искренне помогать нам на этом пути. И намеченное нами создание революционных фронтов для борьбы, которую мы согласуем с партизанскими действиями наших отрядов специального характера, поможет нам осуществить наши задачи: изгнать из Украины дикие немецко-австрийские и гетманские орды и не допустить вторгнуться и восторжествовать по их следам таким же, если еще не худшим, ордам красново-деникинских контрреволюционных формирований. Эту задачу я обдумывал долгие месяцы. Осуществить ее является прямым долгом нашей организации именно теперь. Откладывать это дело наша организация не имеет права. Всякое промедление может явиться величайшим, непоправимым преступлением в отношении революции и на Украине, и в России. Поэтому я лично стою за то, чтобы мы или, вернее, ряд наших товарищей, и товарищ Марченко в первую очередь, изгнали из себя дух боязни за то, что у нас нет офицерского кадра для формирования из мелких единиц крупных, чтобы занимать ими фронты, и занялись бы вместе с нами, верящими в самих себя, этим делом. Тогда мы общими усилиями приступим к делу и создадим все то, что условиями момента от нас требуется. Итак, друзья, возьмемся за это великое и неотложное дело с верой, что мы его с успехом выполним в начальных его формах. А там придут широкие массы тружеников, они его закончат.