Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

уже почти 40 %. Ратует за установление дипломатических отношений с Америкой, к чему стремятся и деловые круги США.

Ф. Э. Дзержинский за столом в кабинете.

Фото Б. Капустянского. 1925 г. [РГАСПИ]

Особое внимание обращает на развитие металлургии, энергетики и машиностроения, внедрение новой техники. Ему приходится одновременно возглавить и правление Главметалла, начать подготовку плана постройки новых заводов и фабрик, новых шахт, разработки и изготовления новых станков. Он уверен, что только с металлом как с базой рабоче-крестьянская Россия сможет достичь своих целей, что все необходимые силы кроются в её богатых недрах.

Его активно поддерживают Калинин и заместитель председателя Реввоенсовета Фрунзе. Но немало и противников, приспособленцев, откровенных демагогов. Дзержинский неустанно спорит с ними. Хотя и времени и сил на это жалко. А белогвардейская печать с иронией сообщает, что, мол, «нашего полку прибыло – из палача-молчальника Дзержинский стал разоблачителем низкой производительности труда». Да, только он не разоблачитель неполадок, а их устранитель, борец. И это совсем другое дело.

Он бывает не только упрямым, но иногда и резким в своем стремлении отстоять и доказать правоту. Все это исключительно в интересах дела. Если он чувствует, что мог обидеть человека, не считает зазорным загладить даже несуществующую вину. Вот после одного из совещаний шлет записку молодому начальнику бюджетного управления Наркомата финансов Рейнгольду: «Дорогой товарищ, я прошу у Вас извинения, если в пылу полемики я позволил себе сказать лишнее, но обидеть Вас у меня не было намерения, как равно и дискредитировать, так как я считаю Вас прекрасным работником, что вовсе не означает, что я должен во всем с Вами, как с защитником интересов казны, согласиться, тем более что все-таки эта защита у Вас односторонняя. Мое личное мнение, что работа Ваша в производстве была бы очень желательна и желательнее, чем в НКФ, конечно, только мое мнение и даже не предложение. Никто Вас с НКФина не снимет и, конечно, Вашей отставки не примет. Прошу не сердиться».

После долгих споров Дзержинскому удалось добиться создания единого промышленного бюджета, чтобы финансирование конкретных предприятий и отраслей шло без дополнительного утверждения Наркомата финансов и Госплана. Деньги теперь распределялись самим Президиумом ВСНХ и на строительство, и на производство.

Председатель ВСНХ сам везде ездит, досконально вникает даже в мелочи, проверяет «пудовые» расчеты и отчеты, рекой текущие в центр. Он становится грозой любого бюрократа, лентяя и очковтирателя. «Мне недавно говорили, что в одном из крупнейших трестов до 40 % средств тратится на содержание аппарата по сравнению с тем, что платится рабочим. Эта организация никуда не годится, раз она производит расход в таком размере на своё содержание». В его блокнотах – цифры, графики, проекты, предложения, идеи, рекомендации, наброски писем и выступлений.

Он активно поддерживает строительство Волховской и Днепровской гидроэлектростанций, заботится о Донбассе и «Грознефти», выступает за специализацию Путиловского завода на тракторостроении, а завода «Большевик» на моторостроении. Пишет Валериану Куйбышеву: «Страна и партия должны знать, как работает каждый крупный основной завод в отдельности. Каждый завод должен иметь своё лицо».

Меж тем врачи снова и снова предписывают ему «умерить страстность в работе, много спать, отдыхать не менее 8 часов, после обеда отдыхать 1 час, не засыпая, 2 раза в год отпуск не менее 4 недель, каждый с пребыванием на Кавказе, который оказал уже благодеятельное влияние». Ему действительно удалось отправиться на пару недель в Крым, в Мухалатку. Но мыслями он оставался в Москве.

Когда за окном замелькал перрон, Феликс разложил на столе бумаги, не торопясь набил трубку, против которой регулярно выступали врачи, чиркнул спичкой. Она не зажглась. Без толку стер и вторую. Вместо успокоения попытка закурить вызвала только нервы. Откинул коробок, взял другой. Хозяйственный и заботливый помощник Беленький положил ему с собой аж две пачки по десять коробков. Наконец спичка загорелась. Дзержинский повертел в руках коробок, потом взял всю пачку, осмотрел. Они оказались шведскими, причем все ввезёнными без лицензии и акциза. Так появилась первая «отпускная» служебная записка: «Прошу выяснить и привлечь виновных к ответственности».

Ну а по приезде этих записок было уже много. Впрочем, наряду с неизбежными совещаниями, распоряжениями и письмами он сумел все же немного подлечиться, глотнуть морского, и горного воздуха, походить пешком, полюбоваться природой. Но возвращаться пришлось, как всегда, досрочно. И Москва достаточно быстро меняла и настроение, и мысли, и физическое состояние Феликса.

М. М. Литвинов и Ф. Э. Дзержинский на подписании в ВСНХ концессионного договора с компанией «Лена-Гольдфильдс».

14 ноября 1925 г. [РГАСПИ]

После поездок по стране, после наблюдений за тем, какими усилиями строится новая жизнь, как живет народ, многие картины и факты столичной жизни его раздражают, подмывают разрешить больные вопросы не рыночными, а оперативными, силовыми мерами: «На почве товарного голода НЭП, особенно в Москве, принял характер ничем не прикрытой, для всех бросающейся в глаза спекуляции, обогащения и наглости. Этот дух спекуляции уже перебросился и в государственные, и в кооперативные учреждения и втягивает в себя все большее количество лиц вплоть до коммунистов. Этому надо положить конец». Дзержинский предлагает выйти в ЦК с радикальными предложениями конфискации имущества и выселения спекулянтов с семьями из крупных городов, колонизации ими отдаленных, безлюдных районов. «Я уверен, что в месячный срок мы оздоровим Москву от этих элементов и что это скажется, безусловно, на всей хозяйственной жизни».

Глава 31

Ловушка для Савинкова

В Москве сразу наваливалась уйма срочных забот. В первую очередь хозяйственных и партийных. Но не выходили из головы и дела по ОГПУ – ведение следственных действий, содержание арестованных, контригра с вражеским зарубежьем. Из получаемой информации следовало, что бывшее офицерство вновь организуется по признаку своей бывшей совместной службы. Причем повсюду. Особенно гвардейцы. Связываются с заграничными монархистами и Врангелем. Необходимо было уточнять информацию, дабы не прозевать процессов по накоплению их сил и консолидации.

Метод создания фиктивных подпольных террористических структур, от имени которых чекисты вступали в контакты с реальными заграничными центрами, уже зарекомендовал себя как крайне эффективный. Для окончательного подрыва Русского Обще-Воинского Союза ВЧК удачно использовала организацию под кодовым названием «Трест», будто бы представлявшую мощное монархическое движение в Советской республике.

Теперь столь же аккуратно проводилась новая операция, в которой участвовала некая тоже антисоветская, но уже как бы либерально-демократическая организация под названием «Синдикат-2». Основной задачей была нейтрализация самой деятельной и доселе неуловимой, почти легендарной фигуры – Бориса Савинкова. Его общение в Польше, Италии, Франции, Германии внимательно отслеживалось и постоянно настораживало. Хотелось