Владимир Высоцкий… и его «кино» - Марк Исаакович Цыбульский

запомним! – М. Ц.). И вот привозят сюда Высоцкого, сочиняют ему роль небольшую, биографию соответственно находят. Разводим костёр на берегу, и он, значит, в тельняшке, поёт эту песню у костра. Три ночи мы снимали эту сцену, эту песню». [5]

В этой истории непонятны два момента: о первом мы уже сказали – каким образом «Спасите наши души» может попасть в детективный фильм? А во-вторых, почему директор студии Г. Збандут так яростно воспротивился включению в фильм нового эпизода? В конце концов это будни кино – какие-то сцены дописываются, какие-то выбрасываются.

Логично предположить, что никто лучше автора сценария картины (его написал Иван Менджерицкий, впоследствии эмигрировавший в США), которому якобы режиссёр поручил дописать эпизод, где должна была звучать песня Высоцкого, этой истории не знает. Я разыскал Ивана Александровича и попросил поделиться воспоминаниями о той работе.

М. Ц. Вы помните, как С. Жилин хотел снимать Высоцкого?

И. М. Помню, конечно. Я жил в Москве, фильм снимался в Одессе. Приезжаю я на студию. Пришёл Жилин с таким горящим взглядом. Говорит: «Высоцкий написал совершенно потрясающую песню. Называется “СОС”». Я говорю: «Послушать можно?» – «Можно». Я послушал. «Прекрасная песня. И что же?» – «Я хочу её вставить в наш фильм». Я ему говорю: «Если вы мне объясните, какое отношение имеет эта песня к нашему фильму, то я – “за”». На самом деле песня абсолютно никакого отношения к картине не имела. Кино наше – это такой примитивненький детектив. Единственно, там была мысль о том, что человек должен отвечать за то, что делает, человек должен стараться следовать своему предназначению. Но песня к этому не имела ну никакого отношения!

А Жилин своё: «Да я придумал сцену такую! Сидят на берегу…» – «Кто?» – «Да неважно! А Высоцкий поёт песню, – а дальше идут титры». То есть он хотел сделать эту сцену до начала повествования.

С Высоцким я был знаком. У нас были такие приятельские отношения. Не дружеские, а взаимно приятные. Надо признаться, что тогда я плохо понимал его жизнь. Если б то, что я понял через годы, я тогда уже понимал, я бы сказал: «Давайте возьмём песню – и плевать на всё остальное, будь что будет». И ничего бы не было, кстати.

Жилин, очевидно, для виду со мной согласился, а Высоцкому сказал совершенно другое. И вот на другой день иду я по Одесской киностудии, а навстречу мне идёт Высоцкий. Я говорю: «Привет, Володя!» А он мне:

«Можешь со мной больше не здороваться». – «Почему?» – «Да потому что я всё знаю». Я говорю: «Не понял, что ты знаешь?» – «Я знаю, что на худсовете ты был категорически против моей песни».

Я ему объяснил, что, во-первых, никакого худсовета не было, а во-вторых, я был не против песни, а против того, чтобы она была в фильме, к которому она не имеет никакого отношения. «Ну ладно, ладно», – сказал Володя, но с тех пор отношения наши были очень натянутыми.

Спустя несколько лет я был автором сценария фильма, который назывался «Вашингтонский корреспондент». Мне очень хотелось, чтобы в одной из главных ролей снялась Марина Влади. Я с ней был знаком, встретился, предложил роль. Она заинтересовалась и попросила прислать сценарий. Я сценарий ей отправил и договорился, что где-то через неделю ей позвоню. Я позвонил, снял трубку Володя. «Кто это?» – «Это Иван Менджерицкий». – «Запомни, – сказал Володя, – ни в каких твоих фильмах никогда она сниматься не будет», – и повесил трубку.

М. Ц. Значит, история с «Особым мнением» имела продолжение, да? Кстати, Жилин в своё время рассказывал, что он дописал в сценарий эпизод для Высоцкого.

И. М. Я этого эпизода никогда не читал. Естественно, и сам не писал. Это первое, а во-вторых, никакого подводника там и быть не могло! Если ты снимаешь «Три поросёнка», то при чём тут песня Высоцкого?

М. Ц. А что вы можете сказать про сам фильм?

И. М. Ну а что про него сказать? Там играли хорошие актёры. Копелян, в частности, но картину Жилин сделал довольно среднюю. Может, и сценарий был не ахти какой, но мне это было дорого по нескольким причинам. Во-первых, это был первый игровой сценарий, который я написал, а во-вторых, у меня был замечательный редактор – Александр Галич. Он в те годы был членом сценарной комиссии Госкино. Никогда больше у меня не было такого милого и доброго редактора». [6]

В конце концов режиссёр картины понял, что при всей любви к песне вставить он её в картину не может… Эпизод с участием Высоцкого он всё-таки написал, но сам же решил его из фильма изъять. О том, что это был за эпизод, как он был снят и почему в окончательную редакцию картины не вошёл, рассказал украинскому высоцковеду А. Бабенко ассистент оператора на картине «Прокурор даёт показания» А. Борисов:

«История с песней “Спасите наши души” такова. Рассказываю её не по слухам, а как очевидец. Режиссёр Виктор Жилин был режиссёром крепким, профессионалом, но без искорки. Сценарий тоже не давал больших интересных возможностей, и поэтому всё делалось с целью как-то украсить фильм. К примеру, постарались как можно больше сцен перевести на морское побережье. Заменяли сцены в кабинетах сценами на рыбалке и т. д. Ну, и как такое же украшение понадеялись и на Высоцкого. Это был мир кино, где все хорошо друг друга знали, и, естественно, Володю можно было отыскать без проблем, тем более что он сам, и это ощущалось, искал возможности работать в кино. Снимался он летом 1967 года в «Коротких встречах» у Муратовой, а значит, регулярно приезжал в Одессу.

Снимается кинопроба для фильма «Особое мнение». Санжейка, Одесская область

Я случайно был свидетелем разговора Жилина и Симы (Серафимы) Бениовой – директора картины – об этой песне. Жилин говорит: “Надо бы рублей двести за песню заплатить, он же её специально написал”. А Бениова: “Да много уж очень за одну песню”.

Эпизод был такой. У главного героя фильма следователя Ковалёва (его играл актёр Пауль Рине) был друг, с которым они служили вместе на подводной лодке. Кстати, после того как песню удалили, в фильме остались напоминания об этой дружбе, о подводной лодке и т. д. (Видимо, это и имел в виду В. Жилин, когда говорил, что в картину вошли осколки эпизода, в котором участвовал Высоцкий. – М. Ц.) Сразу видишь, когда сейчас