Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

и к их детям. Таким образом, наша миссия еще не завершилась. Ребекка опустила руки в карманы пальто, достала целую горсть камешков и разложила их у подножия стены.

Сделав после этого глубокий вдох, она сообщила мне, что хочет найти Ребекку Эммерик. На секунду я подумала, что это какая-то экзистенциальная шутка. Но нет, она была вполне серьезна. В семействе Эммерик была еще одна Ребекка. Другой Ребеккой была девушка, имя которой писалось не как Rebecca, а как Rabekka, и она умерла в возрасте двадцати одного года. В свои последние дни в лагере Вестерборк она вышла замуж за мужчину, в которого влюбилась, за Лендерта Бриллемана, которому было двадцать шесть лет. Поискав некоторое время, мы нашли кирпич цвета тыквы с именем Рабекка Бриллеман-Эммерик, который находился недалеко от коричневого кирпича ее любимого Лендерта.

«Они поженились в понедельник, а в среду отправились на транспорте в Собибор, где были убиты сразу же по прибытии», – рассказала мне Ребекка.

После этого Ребекка упала духом. Она сказала, что больше не может продолжать поиски своих родственников и знакомых, у нее на это просто не осталось сил. Я ее поняла и предложила выпить чего-нибудь горячего в кафе за мемориалом, и они с Рональдом согласились.

Однако хозяин кафе сообщил нам, что места в помещении полностью забронированы, и пригласил нас посидеть за одним из столиков для пикника на открытом воздухе в саду. Узнав наши имена, он обещал позвать нас, когда наши напитки будут готовы. Несмотря на холодную погоду, солнце светило ласково, и Рональд сделал наш заказ.

Пока ждали, я спросила их обоих, что они думают по поводу мемориала, который мы посетили.

– Это прекрасный памятник! – ответил Рональд. – Он не вычурный, как некоторые другие памятники, авторы которых стремились прежде всего произвести сильное впечатление. Он достаточно большой, но вместе с тем…

Он замолчал, и Ребекка пришла ему на помощь.

– Да, этот мемориал берет за душу, но он не ранит тебя, – сказала она. – Ты не чувствуешь себя в замкнутом пространстве и не начинаешь задыхаться во время посещения, потому что он находится на открытом воздухе. Там много имен, но все они заслуживают уважения.

– Там невозможно воспринять все сразу, – добавил Рональд. – В первый раз это просто ошеломляет. Нам придется туда еще вернуться.

– Да, это так, – поддержала его Ребекка. – Мы туда еще вернемся.

Мы немного посидели, разговаривая и наслаждаясь солнечным теплом, а затем нас стали звать: «Эммерик! Эммерик!»

Мы все закричали в ответ: «Мы здесь!» Поскольку мы произнесли это одновременно, то начали смеяться. А я таким необычным образом вновь вернулась к своему дедушке. Он был со мной на протяжении всего моего пути по мемориалу, и теперь он снова оказался здесь, со мной.

Мы беззвучно ударили бумажными кофейными чашечками по столу для пикника и произнесли, снова в унисон: «Л’хаим!»

Это был тост: «За жизнь!»

Примечания по поводу перевода

Все дневники, приведенные в этой книге, были архивированы в Институте исследований войны, Холокоста и геноцида в Амстердаме после освобождения Нидерландов в 1945 году. Они существуют в самых различных формах. Некоторые из них с тех пор, как попали в Институт, были опубликованы на голландском языке, другие были переведены на английский. Ряд дневников представлен только в их первоначальном, рукописном виде без какой-либо дополнительной обработки.

Все переводы отрывков из дневников принадлежат мне, за исключением дневника Мирьям Болле. Ее записи были переведены на английский язык Лаурой Вроомен и опубликованы в 2014 году израильским государственным национальным мемориалом катастрофы (Холокоста) и героизма «Яд ва-Шем» под названием «Неотправленные письма: Амстердам, Вестерборк, Берген-Бельзен» (Letters Never Sent: Amsterdam, Westerbork, Bergen-Belsen). Мирьям Болле и мемориал «Яд ва-Шем» дали издательству ECCO/HarperCollins разрешение на повторное использование отрывков из этого перевода.

Я использовала ряд цифровых инструментов, чтобы справиться с переводом: Google Translate, Deepl Translate, Reverso и приложение Glot app, а также старинный (по нынешним временам) голландско-английский словарь ван Дейла. Мои переводы дневников Доуве Баккера, Мейера Эммерика, Элизабет ван Лохейзен, Инге Янсен и Филипа Механикуса были проверены и отредактированы переводчицей из Амстердама Сьюзен Риддер. Дневник Филипа Механикуса был опубликован на голландском языке в 1964 году издательством VanGennep Amsterdam под названием In Dépôt, а в последующем воспроизведен на веб-сайте DBNL.org, который теперь находится в свободном доступе. Я использовала эту версию в качестве основы для своего перевода.

Дневник Доуве Баккера существовал только в «сыром» виде на 3300 страницах рукописных тетрадей на голландском языке. Мартьен де Гроот и Сьюзен Риддер помогли мне, воспроизведя отрывки из этого дневника в машинописном виде.

Дневник Элизабет ван Лохейзен был расшифрован Мартьеном де Гроотом в рамках программы Института исследований войны, Холокоста и геноцида «Заведи дневник». Я использовала как эту расшифровку, так и перевод на английский язык, который был сделан Йозефом Вомбергом, чтобы создать свой собственный перевод, который был проверен и отредактирован Сьюзен Риддер.

Содержание дневника Инге Янсен, записи в котором были сделаны в одной тетради, но не в хронологическом порядке, было воспроизведено в машинописном виде каким-то анонимным лицом, которого, к сожалению, я не могу поблагодарить по имени за эту помощь – но для меня его работа принесла большую пользу. Спасибо!

Дневник Мейера Эммерика был расшифрован его родственницей Ребеккой Эммерик в рамках программы Института исследований войны, Холокоста и геноцида «Заведи дневник», она же проверила мой перевод, дала мне разрешение на использование текста дневника и предоставила мне дополнительные фотографии и информацию.

Дочь Ины Стюр, Аннеке Дейкман, воспроизвела дневник своей матери для Института исследований войны, Холокоста и геноцида, и он был в 2017 году опубликован на голландском языке издательством Gooibergspers Bussum Publishers под названием «Если бы только снова наступил мир» (Als het weer eens vrede was). Аннеке разрешила мне использовать выбранные отрывки, а также проверила мой перевод на предмет фактологического соответствия. Она также предоставила мне дополнительные фотографии и информацию.

Выдержки из отдельных дневников, в том числе дневников Корнелиса Комена и Саломона де Фриза – младшего, были опубликованы в книге Институтом исследований войны, Холокоста и геноцида в 1954 году под названием Dagboekfragmenten 1940–1945 и переведены мной. Этот перевод был также проверен Сьюзен Риддер.

Хотя тем, кто в Институте исследований войны, Холокоста и геноцида занимается воспроизведением дневников, поручено восстанавливать их текст в точности в том виде, в каком он был написан, включая ошибки и устаревшее написание, я решила не следовать формальному, буквальному тексту. Например, я стандартизировала написание даты (день недели, месяц, день, год) для удобства чтения, хотя каждый автор дневника делал это по-своему. Каждый автор дневника использовал свою собственную форму для написания чисел и дат, но я чувствовала, что имитация этих идиосинкразических индивидуальных стилей в письме будет лишь рассеивать внимание читателя. Кроме того, я для ясности не повторяла использовавшиеся в дневниках аббревиатуры в именах (когда ван Лохейзен писала «Д.», подразумевая «Дик», я вместо этого писала «Дик»). Я также избегала повторения грамматических ошибок или орфографических опечаток, присутствовавших в оригинальных текстах, и исправляла их.

Хотя я старалась сохранять бо́льшую часть отдельных дневниковых записей в основном нетронутой, в ряде случаев я обрезала те части текста, которые не имели отношения к делу или которые, возможно, требовали слишком большого дополнительного объяснения, чтобы не рассеивать внимание читателя. В таких случаях я использовала многоточие (…), чтобы указать, где именно я была вынуждена удалить текст.

В целом мне пришлось достаточно часто принимать решения относительно того, какие дневниковые записи использовать в своей книге, а какие исключить. При работе с дневниками объемом в сотни, а иногда и в тысячи страниц эти решения были сложными. Возможно, кто-то другой, кто читал и переводил эти же самые дневники, сделал бы совершенно другой выбор. Нельзя исключать, что когда-нибудь он еще сделает свой выбор. Что же касается меня, то мой выбор был продиктован желанием придерживаться главной линии в истории каждого автора дневника: какими были для него основные события войны и как он осмыслил этот опыт.

Слова признательности

Эта книга выросла из статьи, которую я написала для издания «Нью-Йорк Таймс». Эта статья под названием «Потерянные