Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг. - Юхо Кусти Паасикиви
Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг. читать книгу онлайн
В книге впервые на русском языке публикуются воспоминания выдающегося политического деятеля Финляндии Юхо Кусти Паасикиви (1870—1956) о событиях 1939—1941 гг. Первую часть книги составили записки о его участии в переговорах в Москве осенью 1939 г., предшествовавших началу Советско-финляндской войны (Зимней войны), а также в переговорах по заключению мира в марте 1940 г. В обоих случаях Паасикиви (как это было и при заключении Тартуского мира в 1920 г.) возглавлял финскую делегацию. Во вторую книгу вошли воспоминания о работе послом Финляндии в Советском Союзе после заключения мира с марта 1940 и до конца мая 1941 г. Паасикиви придавал большое значение этим воспоминаниям и работал над ними будучи президентом страны (1946—1956), но завещал опубликовать их лишь после смерти, что и было выполнено его вдовой. Воспоминания Паасикиви, награжденного в 1954 г. орденом Ленина за вклад в развитие советско-финских отношений, представляют собой исключительно важный исторический источник по истории начального периода Второй мировой войны и советско-финских отношений.
– Я: Что касается позиции Таннера относительно финляндско-советских отношений, то могу заверить Вас, что он самым горячим и серьёзным образом поддерживает установление и развитие добрых отношений между Финляндией и Советским Союзом и стремится к этому. Вам не следует сомневаться в этом ни в малейшей степени. Я хорошо знаю Таннера, мы с ним друзья уже 40 лет.
– Молотов: Но почему тогда он выступает против деятельности нового Общества, пытается помешать ему, преследует его членов?
– Я: Я не очень хорошо знако́м с этим новым Обществом, ведь я давно не был в Хельсинки.
– Молотов: Почему же Вы не были в Хельсинки?
– Я: У нас было много дел с Вами. Почти каждый день прихожу с ними.
– Молотов: Поезжайте в Хельсинки, ведь о таких вещах нельзя говорить, не зная их лично.
– Я: Да я и так собирался съездить в Хельсинки. Как только закончим переговоры о железнодорожном сообщении, съезжу. (В шутку.) Да и мой зубной врач говорит, что, если я вскоре не приеду, все зубы у меня выпадут.
– Молотов (в шутку): Ну раз зубной врач дал такой приказ, то надо срочно ехать.
«Наша беседа, на которой были только мы, не было даже секретаря Молотова, который обычно присутствовал, на этом была завершена. Молотов всё время был очень любезен и в хорошем настроении».
В сообщении ТАСС, на которое ссылался Молотов, говорилось о значительном росте числа членов «Общества дружбы и мира», связанном с тем, что цели деятельности Общества – создание прочных дружественных отношений с Советским Союзом – получали активную поддержку во всех слоях населения, особенно среди трудящихся, и с тем, что среди трудящихся социал-демократической ориентации проявляется большое недовольство руководством Социал-демократической партии, политика которого потерпела крах. Используя в своих интересах поддержку правительства и испытывая глубокую ненависть к Советскому Союзу, реакционное крыло Социал-демократической партии в последнее время развернуло яростную борьбу против «Общества дружбы и мира», называя его руководителей шептунами и предателями рабочего класса.
Как выяснилось из слов Молотова, объектом особого недовольства Кремля был министр Таннер. Один посол сказал, что кремлёвские господа считают Таннера «своим личным врагом». Я долго думал о причинах этой ненависти. Очевидно, для этого было несколько причин. Социал-демократы, меньшевики, всегда были врагами большевиков, чуть ли не большими, чем «капиталисты». В качестве лидера социал-демократов Таннер энергично выступал против деятельности «Общества дружбы», которое, по его мнению, размывало народное единство, точно так же, как ранее он выступал против коммунистов, правда, не поддерживал направленные на них чрезвычайные законы. В основе желания Кремля вывести Таннера из правительства лежало незнание им, Кремлём, обстановки в Финляндии. Кремль, очевидно, полагал, что Таннер является ключевой фигурой в действиях правительства против Общества. Это было преувеличением. Да и нахождение Таннера вне правительства не помешало бы ему в качестве лидера Социал-демократической партии активно выступать в этом вопросе.
Молотов до моего отъезда в Хельсинки вновь поднял вопрос об обществе.
Из моего дневника за 3.08.1940:
«После разговора о транзите в Ханко и об Аландских островах Молотов вновь поднял вопрос о “преследованиях Общества дружбы между Финляндией и Советским Союзом”, о чём в последние дни были публикации в “Правде” и “Известиях”.
Я сказал, что, поскольку ещё не был в Хельсинки, то знаю об этом не больше, чем в прошлый раз, когда мы беседовали на эту тему. Однако попросил Молотова не отождествлять деятельность Общества и стремление к добрососедским отношениям между Финляндией и Советским Союзом. За хорошие отношения с Советским Союзом выступает весь финский народ и правительство. Свидетельством этого является соглашение о транзите на базу в Ханко6, о котором ничего не говорится в Мирном договоре, но на которое мы пошли и при этом сделали большие уступки в соответствии с пожеланиями советской стороны.
Молотов признал, что в Мирном договоре ничего не говорится о транзите в Ханко, но добавил, что упомянутое соглашение не доставляет Финляндии каких-либо неудобств и у неё не было оснований не идти на него.
– Я: Ничего приятного нет в том, что ваши военные передвигаются взад-вперёд по нашей территории. Но тот факт, что мы пошли на это, как раз и служит свидетельством нашего стремления к добрым отношениям с вами, а также показывает, что мы не опасаемся каких-то злых намерений с вашей стороны против Финляндии.
– Молотов: Но окрестности Ханко вы сильно укрепляете. Ханко не направлен против вас, у него другие задачи.
– Я: Я не знаю в деталях этот вопрос, но обязанность независимого государства заботиться о своей обороне. Пока что мир такой, что это необходимо. Я бы очень хотел, чтобы мир образумился и войска, и военные укрепления не были бы нужны, но пока ещё мы к этому не пришли.
– Молотов: Наверняка наступит время, когда армии и военные укрепления будут не нужны. Человечество поумнеет.
– Я: Сообщения ТАСС из Хельсинки неточные. Например, несколько дней назад ТАСС сообщил об аресте всех членов “Общества дружбы”. На самом деле, были задержаны восемь человек для допроса.
– Молотов: Но всё-таки они были задержаны. Так что, это правда.
– Я: Мы должны выполнять свои законы. Вы ведь тоже всегда говорите, что обязаны соблюдать свои законы даже в отношении финнов, случайно нарушивших границу. Далее, в деятельности “Общества дружбы” наблюдаются подозрительные моменты. На одном мероприятии Общества кричали: “Еще будут бомбардировки”. Финский народ начинает думать, что “Общество дружбы” не хочет дружбы между Финляндией и Советским Союзом, а хочет чего-то совсем другого.
Молотов выглядит удивленным и заявляет, что такое могли кричать только провокаторы.
– Я: Продолжим беседу, когда я вернусь из Хельсинки.
– Молотов: Пока Таннер в правительстве, ничего не получится из нашего стремления к хорошим отношениям между нашими странами. Он – против них.
– Я: Я уже много раз говорил с Вами на эту тему.
– Молотов: Этот вопрос, конечно, ваше внутреннее дело.
– Я: Конечно, это наше дело.
– Молотов: Я говорю с Вами открыто и доверительно, ведь мы старые знакомые.
– Я: Понимаю.
– Молотов (прощаясь): Счастливого пути.
– Я: Большое спасибо. (Через секунду шутливо.). Могу я передать Ваши приветы господину Таннеру?
– Молотов (также шутливо): Таннеру? Нет, нет».
Вопрос стал выглядеть более серьёзно, когда Молотов 1 августа 1940 года на заседании Верховного Совета, выступая с докладом о внешней политике правительства и отметив, в общем удовлетворительное выполнение Мирного договора и достижение Соглашения о демилитаризации Аландских островов, добавил:
«Что касается дальнейшего развития советско-финляндских отношений в хорошем для обеих стран направлении, то это зависит, главным образом, от самой Финляндии. Понятно, что, если некоторые элементы финляндских правящих
