Петр Чайковский - Ада Айнбиндер

и суетливостью. Онегин недурен; Ленский хорош, остальные все тоже хороши, а главное, великолепно разучено и исполнено, с чисто немецкою добросовестностью. В постановке очень много забавного (напр[имер], во время мазурки выезжает везомый мужиками с необыкновенной прической какой-то как бы воз с цветами, и все дамы хватают оттуда цветочки и накалывают их кавалерам), – но в общем она вовсе не особенно фальшива и несогласна с русской действительностью. Костюмы и декорации так себе»[807].

После «Онегина» между Чайковским и Поллини произошел весьма курьезный инцидент. В знак признательности импресарио отправил Чайковскому подарок – ящик водки. Однако получить его оказалось непросто: на таможне возникли проблемы, и Чайковский попросил Юргенсона, который вел его дела, помочь разобраться: «Голубчик! Потрудись распорядиться, чтобы в таможне получили 24 бутылки превосходнейшей водки, посланной мне Гофратом[808] Поллини. Боюсь, что придется чертову сумму по тарифу заплатить, – но делать нечего»[809].

В ответном письме Петр Иванович сетовал: «Твоя водка отправлена как-то таинственным путем: “Тут все есть, коли нет обмана”»[810]. И только через два месяца Чайковский получил радостное известие: «Водка получена наконец, кажется, бутылок 30, я не вынимал их из ящика. Я вытащил одну бутылку, сгорая от желания узнать чудодейственную силу этого эликсира. Узнав из ярлыка на бутылке, что это «bester Kornbranntwein»[811] из Голландии, я сразу убавил упования своего, но все же перед обедом хватил рюмочку»[812].

Из Гамбурга Чайковский отправился в Париж, где принял решение отказаться от запланированных концертов в Голландии и вернуться в Россию. Здесь в Майданове он приступил к инструментовке балета «Щелкунчик». В первую очередь Чайковский занялся номерами, которые должны были войти в отдельную оркестровую сюиту. Еще до окончания балета Петр Ильич намеревался дирижировать сюитой из «Щелкунчика» в своем мартовском концерте.

Март и апрель для Чайковского были напряженными в связи с намеченными выступлениями и одновременно необходимостью завершить работу по оркестровке балета. 7 марта 1892 года в Девятом симфоническом собрании Санкт-Петербургского отделения РМО композитор исполнил сюиту из балета «Щелкунчик», которую в рукописи назвал – сюитой из балета «Рождественская елка». В том же концерте Чайковский дирижировал своей увертюрой «Ромео и Джульетта», а также симфонической поэмой Ференца Листа «Тассо».

Уже 23 марта оркестровка балета «Щелкунчик» была полностью завершена, параллельно готовилась к изданию партитура оперы «Иоланта», корректуры которой отнимали у Петра Ильича много сил. Одновременно Чайковский готовился к новым выступлениям в качестве оперного дирижера. Помимо собственного «Евгения Онегина» в оперном товариществе Ипполита Прянишникова в Москве Петр Ильич должен был впервые продирижировать операми других авторов – «Фаустом» Шарля Гуно и «Демоном» Антона Рубинштейна. В эти дни Чайковский посетил малый театр, в котором шла пьеса Модеста Ильича «Симфония» с участием Марии Ермоловой.

25 апреля 1892 года Петру Ильичу исполнилось 52 года. В этот раз Чайковский получил оригинальное поздравление от своего друга и бывшего ученика Сергея Танеева. Он сочинил шуточное произведение, озаглавив его следующим образом:

«День рождения композитора. Балет М. Петипа. Музыка П. И. Чайковского. Фортепианное переложение С. И. Танеева.

Москва 25 апреля 1892 года».

Помимо музыки, сочинение имеет либретто, согласно которому «Композитор в серебряном венке принимает поздравления от лиц, близко ему знакомых», то есть от героев собственных произведений. Действительно, далее «входит Мария (из оперы «Мазепа». – А. А.). Приближение Князя (мужа Татьяны). Входит пианист, желающий сыграть композитору фортепианную фантазию. Мария вступает с ним в разговор. Франческа да Римини влетает на облаке (исчезает, увидев Германа). Входит Пастушок. Присутствующие замечают пролетающего журавля[813], очень больших размеров. Герман вспоминает о Лизе, Князь о Татьяне, Рыцарь о Иоланте. Пролетает 2-й журавль, меньших размеров. Входит 2-й Князь (жених Лизы), здоровается с 1-м Князем и разговаривает с ним до конца вечера. Приближение Орлеанской девы. Герман признается в любви. Пролетает журавль, совсем маленький. Герман не доканчивает своего объяснения, прерванный М-е Трике, торопливо вбегающим. М-е Трике начинает петь куплет. Неожиданно врывается толпа детей. Галоп детей». Во второй и последней сцене балета «Влетает стая журавлей и начинает кружиться вместе с детьми»[814]. Все перипетии сюжета, персонажей и их взаимоотношения Танеев виртуозно сумел воплотить в музыке этого «балета».

29 апреля 1892 года Чайковский уехал из Майданова на несколько дней в Петербург, а вернулся оттуда 5 мая уже в новое жилище, расположенное на окраине Клина, на Московском шоссе: «Я нанял дом в Клину для будущего житья. Не знаю, помнишь ли, это дом Сахарова, большой, комфортабельный, по шоссе по направлению к Москве, уже за городом. Я решился все-таки оставаться жить в глуши с тем, чтобы проживать месяца 3 в году в Петербурге, в меблированной квартире. Мне необходимо, я это чувствую, иметь жилье в деревне, или, что тоже, в Клину, дабы знать, что стоит захотеть и покойный, тихий угол для работы у меня всегда готов. Кроме того, привычка к Клину играет тут большую роль. Из дома чудесный вид, и при нем сад весьма достаточный. Может быть, впоследствии я его и куплю. Дела мои финансовые, слава Богу, великолепны. В Москве дали 19 раз “Пиковую даму” с полным сбором, кроме других опер, в Петербурге тоже много придется получить. Хочу попытаться начать копить»[815].

Впервые Чайковский приехал в этот дом на крестины сына своего слуги Алексея – Егорушки Софронова, пробыл менее суток: «Дорогой из Москвы сюда останавливался на несколько часов в Клину, чтобы крестить Георгия Алексеевича Софронова, родившегося 23 апр[еля]. Мальчик славный, крепкий и здоровый. Я уже в Клину. Алексей превосходно устроил мое помещение. Такой роскошной комнаты у меня еще никогда не было»[816].

Жизнь в клинском доме протекала по уже заведенному порядку, с регулярными часами работы, чтения, с обязательными ежедневными прогулками. Новым жилищем Петр Ильич был очень доволен: «…переселился я в свое новое жилище н очень доволен. Во-1-х, я здесь гораздо больше у себя, чем у Новичихи с ее несносными дачниками; во-2-х, у меня чудные, огромные комнаты с прекрасными видами из окон; в-3-х, у меня здесь бездна чудесных прогулок»[817].

В конце мая Чайковский приступил к новому сочинению: «Начал я сочинять симфонию, – но идет немножко туго. Боюсь, не есть ли это начало конца? Т. е. начинаю ли я исписываться? Впрочем, увидим»[818].

В начале июня Чайковский вместе с племянником Бобом Давыдовым совершил поездку на французский курорт Виши. Владимир Львович Давыдов родился в 1871 году – был шестым ребенком в семье Александры Ильиничны и Льва Васильевича Давыдовых. С младенчества считалось, что Боб похож на «дядю Петю». Петр Ильич с самых ранних лет был по-отечески привязан к мальчику, выделяя его из всех остальных племянников. Его забота и участие в жизни Боба во многом напоминали его отношения с младшими братьями-близнецами, которые в четыре