«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - Коллектив авторов

Показание корпуса инженер-механиков поручика Н.М. Румса

Румс Николай Михайлович. Родился 19 ноября 1878 г. В 1901 г. окончил Морское инженерное училище с производством в младшие инженер-механики. В 1901–1904 гг. совершил заграничное плавание на эскадренном броненосце «Император Николай I». В 1904 г. назначен на эскадренный броненосец «Орел» трюмным механиком. В 1905 г. переименован в поручики Корпуса инженер-механиков. Участвовал в Цусимском сражении. По возвращении из японского плена служил на Балтике, судовым механиком эскадренного миноносца «Деятельный» в 1907–1908 гг., канонерской лодки «Бобр» в 1908 г., эскадренного миноносца «Достойный» в 1909 г. 6 декабря 1909 г. произведен в капитаны. Служил в Учебном минном отряде. 28 марта 1913 г. переименован в инженер-механика старшего лейтенанта. 26 августа 1913 г. назначен на должность непосредственного наблюдающего по механической части за постройкой кораблей в Балтийском море. 6 декабря 1913 г. произведен в инженер-механики капитаны 2 ранга.

Публикуемые показания были даны лейтенантом Н.М. Румсом «Следственной комиссии по делу о сдаче 15 мая 1905 года неприятелю эскадренных броненосцев “Орел ” и “Император Николай I” и броненосцев береговой обороны “Генерал-Адмирал Апраксин”» и “Адмирал Сенявин” под общей командой бывшего контр-адмирала Небогатова», под председательством вице-адмирала Я.А. Гильтебрандта, в зале Адмиралтейств-совета в Главном Адмиралтействе.

Ввиду занимаемой мною должности трюмного механика на бывшем броненосце «Орел», я уже по роду налагаемых на меня обязанностей не в состоянии сообщить что-либо в целом, законченном виде о различных фазах боя 14 мая 1905 года, а потому дальнейшее изложение будет носить характер воспоминания без претензий на полноту и последовательность.

Начну с того, что около 7 час. утра 14 мая, во время обливания палуб водою в целях подготовки к бою, я был оповещен о появлении с правой стороны подозрительного корабля, оказавшегося впоследствии (когда можно было его хорошо рассмотреть) японским крейсером «Идзуми», а потому, как только кончил работу по обливанию палубы, отправился на средний, а затем на кормовой мостик, где и следил за «Идзуми», с нетерпением ожидая исполнения переданного с «Суворова» по линии судов эскадры сигнала: «Сейчас буду стрелять из 12 [-дюймового] орудия, судам эскадры не стрелять».

Простояв более часа и видя, что «Идзуми» стал уже удаляться, решил, что с «Суворова» стрелять уже, наверно, не будут, а потому и спустился вниз, пройдя в кают-компанию пить чай. До 10 час. был занят по проверке степени готовности своей части, когда и был позван обедать. В середине обеда получено было известие с вахты о появлении с левой стороны четырех японских крейсеров. Вышел на полуют, где совместно с прочими офицерами наблюдал за движением этих судов. Благодаря большому расстоянию и подернутому туманом горизонту, серая окраска японских судов долго не давала возможности офицерам определить название этих судов, когда по достаточному сближению удалось установить, что это были четыре крейсера типа «Матцушима». Суда эти шли параллельно нам в кильватерной колонне, имея головного на траверзе «Ослябя». «Идзуми» же, увеличив расстояние до нашей эскадры, продолжал следовать за нами, находясь на траверзе также «Ослябя». Наш строй, насколько я помню, был такой: I и II броненосные отряды и крейсера контр-адмирала [О.А.] Энквиста составляли одну кильватерную колонну, а III броненосный отряд шел слева кильватером, имея головного («Николай I») на траверзе «Сисоя Великого», в расстоянии 3–4 кабельтовых от него.

Не помню точно времени, но кажется около 101/2 час. утра была пробита боевая тревога и приказание наводить орудия на все более и более сближающие[ся] крейсера. По пробитии боевой тревоги отправился проверить людей и, исполнив это, прошел в батарейную палубу, где совместно с лейтенантом [В.Л.] Модзалевским, через полупортик кормового левого 75[-мм] орудия, наблюдал за японскими крейсерами, а также за падением снарядов последующей 8–10-минутной перестрелки наших судов с крейсерами неприятеля. Снаряды неприятеля делали, как я заметил, недолеты, наши же начинали ложиться все удачнее и удачнее, что, наверно, и заставило японцев увеличить расстояние. Вскоре стрельба прекратилась, как я слышал, по сигналу адмирала: «Прекратить беспорядочную стрельбу». Стрельба с судов нашей эскадры, как потом говорили, открыта была без сигнала адмирала, и причиной ее послужил нечаянный выстрел при наводке левой средней башни 6 [-дюймовых] орудий броненосца «Орла». Затем последовал отбой и сигнал адмирала, разрешающей обедать команде, оставаясь у орудий.

Около 121/2 час. отправился на передний мостик, неприятельских судов уже не заметил, оставаясь на мостике долгое время, следя за горизонтом.

Около 1 час. 20 мин. с левой стороны по носу «Орла» были замечены суда, и вскоре можно было среди них различать «Ниссин», что давало основание заключить о присутствии уже главных сил японцев. Я продолжал следить за судами неприятеля и ясно видел, что они шли контркурсом в кильватерной колонне и, не доходя траверза «Суворова», последовательно поворачивали на параллельный нам курс.

Расстояние еще было настолько значительно, что временами суда терялись из виду. Спустя некоторое время, я как бы услышал выстрел и сказал находящемуся поблизости меня лейтенанту [Л.В.] Ларионову, что, кажется, начали стрелять. Начал спускаться вниз и в то же время услышал, что бьют боевую тревогу.

Согласно приказания командира, для того чтобы не терять связи с боевой рубкой, я должен был находиться в центральном посту и отлучаясь оттуда, предупреждать, куда иду, чтобы не представлялось затруднения в быстроте передачи относящихся до меня приказаний сверху, а потому я и отправился в центральный пост, где по боевому расписанию находился также и ревизор, лейтенант [С.Н.] Бурнашев.

Во время боя большей частью находился в центральном посту, и за все время боя отлучался оттуда 6–7 раз на промежутки времени 15–30 минут, для проверки отсеков, осушения палуб, заделки пробоин, выравнивания крена и для исполнения поручений сверху.

Во время этих отсутствий через отверстия пробоин несколько раз видел горящего «Суворова», без труб и мачт, «Ослябя» под большим креном, суда японского флота, идущие с правой стороны в стройном кильватере, и т. д. Все эти наблюдения мимолетны и не имеют значения для показания.

Бой кончился около 71/2 час., что я заметил по часам в центральном посту и сейчас же начались минным атаки, продолжавшиеся до 12 час. ночи. Во время минных атак большей частью также находился в центральном посту, что было необходимо ввиду непрерывно задаваемых сверху вопросов о состоянии отсеков, о пожаре и о всяком случайно появившемся крене. Частое появление крена являлось следствием беспрерывной перекладки руля, а ввиду того, что в батарейной палубе было около 40–50 тонн воды, попавшей сюда через полупортики,